Шов Явиди.

– «Ей перерезали глотку», – догадывается Каргаш с гнусным довольством.

– И с кем тебя сшили? – спрашивает у девушки Виктор, тщась заглушить замечание беса.

Инесь с деланым удивлением вскидывает брови.

– Мы с тобой даже не знакомы, а ты смеешь задавать мне такие вопросы?

Она продолжает смотреть на него, как на коровий навоз.

Каргаш, ползающий по потолку, гнусно смеётся:

– «Колючая, как шиповник! Не гляди на неё подолгу, не то зенки поцарапаются!»

– «А ты заткнись», – велит бесу Инесь. – «Иначе просуну тебя в веретенице и заставляю крутиться до заговенья».

– «Ну попробуй!» – смеётся бес. – «Попробуй!»

– Видишь, старый? – Инесь указывает пальцем на потолок. – Они ходят так уже больше пяти лет и до сих пор не могут срастись! И никто не может взять над другим верх. И при этом тело их ещё живо. Так быть не должно. Он принесёт нам беду, помяни моё слово!

– Ну а ты сама? – теряя терпение, спрашивает у неё Виктор. – Сколько тебе потребовалось времени, чтобы «срастись» или как ты там выразилась?

Инесь не отвечает, даже не смотрит в его сторону, будто Виктор, а не бес над ним, – пустое место. Но стоит Виктору отвернуться, как он снова начинает чувствовать на себе её въедливый взгляд – от него внутри разливается терпкая горечь.

– Меньше года, – отвечает Сурай заместо внучки, наконец отвлекаясь от разглядывания беса и беря со стола кувшин с хлебным квасом. – Что вовсе не странно, если знать, что душа Инесь была сшита в детстве с душой сестры. В вашем же случае всё куда сложней. Двое взрослых мужчин, каждый со своей судьбой за плечами. Ты ведь был мужчиной, Каргаш?

– «Зря надеешься, что я ничего тебе не сделаю», – отзывается с потолка бес.

– Каргаш, – пропуская его угрозу мимо ушей, вторит старик. – Если твоё имя настоящее, смею предположить, ты был из нашего народа. Из народа вайга. Тебе известны земли близ Каменного пояса?

– «Мне известно, где окажется твоя оторванная голова, когда я спущусь, старая ты образина».

Инесь подходит ближе к столу, нагибается, выставляя в край вывернутые ладони. Виктор старается не смотреть на неё, но чувствует исходящий от девушки смолисто-дымный аромат ладана. Виктор нервно ставит локти в край стола, сцепляет ладони в замок перед своим лицом, догадываясь, какую смесь запахов ощущает при этом сама Инесь. Он уже больше трёх дней не стирал ни носков, ни даже портков.

– Даже перевёртыши, кого сшивают со зверьми, не так опасны, как он, – строго внушает Инесь старику. – А эта тварь, что ползает у нас над головами. Нет, это не душа вовсе. У неё нет обличья, нет памяти. Но при этом она смеет нам угрожать. Ты действительно обнищал зрением и слухом, старик, что не можешь отличить перед собой волка от пса?

Каргаш вскакивает на пол с потолка, выпрямляется, вырастая за спиной сидящего Виктора мутной тенью.

– «О, дорогуля», – усмехается бес. – «Я с радостью буду тем злодеем, которым ты хочешь меня видеть».

– Они творение Явиди, и это она привела их к нам на порог, – Сурай делает глоток из кружки. – Стало быть, они получат от нас должную помощь.

– Не нужно, – Виктор с раздраженьем поворачивается, скользит взглядом по запястьям Инесь. – Мы не станем злоупотреблять гостеприимством. Уйдём завтра утром.

Тонкие запястья Инесь унизаны браслетами, ровные пальцы обвешаны перстнями и кольцами. Виктор поднимает взгляд ей на лицо, встречаясь с пылающим враждой взглядом. Инесь смотрит на него пристально, не верит ни единому его слову.

Того гляди плюнет.

– Вы останетесь, – с упором повторяет Сурай. – Это решено.

Инесь резко ударяет ладонями по столу, затем отворачивается и идёт в угол. Встаёт возле печи, нервно сцепляя руки на груди.