Отношение к культуре и к культурной традиции носит, как это ни парадоксально звучит, не традиционный, а личностной характер. Современный человек не является ни объектом, ни субъектом культуры, но обладает всей полнотой наследия и культурного опыта того периода, когда его культурная деятельность была связана с процессом его самосознания как мифотворца, объекта и субъекта культуры (родового, классического, индивидуального человека). Он в равной степени чувствует себя причастным к мировому, духовному, социальному космосу (миропорядку), и это открывает перспективу обрести статус целостной личности. В противном случае, пытаясь обрести эту целостность путем отказа от традиции, он может утратить право называться Человеком.

Чтобы почувствовать все величие нашего назначения, давайте подумаем, что заключено в великом даре разума и свободы.

И.Г. Гердер

Приобретение разумным существом способности ставить любые цели вообще (значит в его свободе) – это культура.

И. Кант

Если традиция составляет фундаментальную основу истории культуры, то рефлексия[53] и свобода определяют форму и направленность культурного процесса. Формирование культурных парадигм – основы культурной традиции – явилось результатом рефлексии буквальной мифологии. Ее образы, ставшие предметом обдумывания, рассуждения, соображения, трансформируются вначале в категории натурфилософии, объединенные между собой чисто эстетически, затем – в понятия метафизики и организуются уже посредством не эстетики, а логики, т. е. не на чувственной, а рациональной основе. Использование идеальных (философских) моделей в качестве парадигм (образцов) культуры с неизбежностью вело к тому, что процесс рефлексии буквальной мифологии шел к своему окончательному завершению. К концу периода классической древности в культурах Запада и Востока происходит окончательная замена образов буквальной мифологии философскими понятиями. Сама же философия приобретает при этом новое качество, превращаясь в метафизику – универсальную методологию всех наук и искусств. Вместе с тем сам рефлекторный процесс наполняется новым смыслом. Из него вытесняется то, что ранее было связано с мифологической традицией, и ее место занимает традиция рационалистическая, что придает всему рефлекторному процессу культурную направленность. В итоге «мысль, как бы оборачивается на самое себя, отражается в самое себя, направляется на самое себя»[54]. Мысль рефлектирующая с неизбежностью обращается к своему «инобытию» в слове, что стимулирует развитие искусств, связанных со словом, каковыми являются поэтика и риторика, и наук, связанных не с «видением», а со знанием – гносеологии (теорией познания) и логики. Новый тип рефлекторной деятельности был связан со сменой культурных эпох – переходом от традиционалистских культур древности, в которых главную роль играло не знание, а предание, не письменное, а устное слово, не размышление, а созерцание, к традиционно-рефлекторному типу культуры, в котором высшим устремлением человека является стремление к знанию. Знание получено в результате умственной, интеллектуальной деятельности и зафиксировано в письменном (литературном) тексте. Здесь оно регламентировано в соответствии с деятельностью Мирового Разума и изложено в строгой логической последовательности.

Соответственно этому основой формирования «лучшего» человека становится такая система воспитания, в которой главное место уделено образованию, а не приобщению человека к «традиционным» ценностям. В стремлении человека реализовать свою потребность знания главную роль играет его