Иса Ия, когда выбиралась из дома, всегда зачем-то брала Макса с собой. Он пришел к выводу, что только для того, чтобы не оставлять его дома одного. Совершенно бессмысленно, думал в первое время Максимиллиан, потому что было достаточно одного ее слова, и он бы просидел, не двигаясь и даже не моргая столько, сколько бы ему сказали. Но потом понял, что девушка таким образом… заботится о нем. И выгуливает, как какую-нибудь собачку.

Максимиллиан неосознанно коснулся ошейника, встрепенулся и продолжил путь к рынку. Сегодня иса Ия впервые отпустила его одного, с наказом дальше рынка не уходить и за пределы города не высовываться, и вообще, только на рынок и обратно. При этом она старалась выглядеть суровой, насколько могла: по привычке уперла руки в бока и строго поджала пухлые губы. В сочетании с растрепанными кудрями и смешно вздернутым носом смотрелось это уморительно, и Макс еле удержался, чтобы не рассмеяться. Впервые за долгое время. Наверное, даже с того момента, как погибла его семья.

Такая насупленная Ора напомнила ему смешного лопоухого беспородного щенка Домны и Люция. Дети долго выпрашивали зверушку, отказываясь от более приличествующей им гончей или коня. Натиску детей, подкрепленному неожиданной просьбой Аврелии, бравый принцепс Метел не смог противиться…

– Конечно, как скажете, иса Ора, – отозвался он, гася неуместные в его случае улыбку и воспоминания.

На деле он радовался, что наконец-то может дышать свежим воздухом, видеть и ощущать кожей солнечный свет. Наслаждаться одиночеством и хоть какой-то иллюзией свободы. А еще он был сыт и выглядел, как человек. Все это казалось невозможным еще месяц назад, когда он ждал, как решат его участь проклятые Магистры из проклятого Совета, в застенках башни, что высилась по центру Эгрисси и была видна отовсюду.

Эти возможности означали еще, что он не умер и у него появился шанс отомстить. Макс понимал: сейчас ему стоит затаиться, сделать вид, что он смирился с тем, что преподнесла ему судьба, усыпить бдительность заклятых врагов – Совета Магистров и их прихвостня, главного стража Андраста. Они будут за ним следить, что уж, они уже за ним следили. Проводя уборку на втором этаже, Макс видел, как по улице якобы случайно проходил отряд стражей, шлем одного, с пестрым плюмажем из перьев дятла, говорил сам за себя. Дело совершенно невиданное для района, где жила иса Ия. Один страж – еще куда ни шло, но какие дела могли привести сюда командора?..

Иногда тот останавливался поболтать с Орой и был при этом любезен до отвращения. Та думала, что блистательный страж явился по ее душу. Стыдилась и радовалась его знакам внимания. Ругала с каким-то странным придыханием в голосе, но его внимание ей явно льстило.

Дура.

В любом случае, пока она не была для Максимиллиана такой проблемой, за которую он сперва ее принял. Она была способом решения его проблем, должна была стать им, когда он поймет, как работают заклинания, вложенные в ошейник. С самого первого дня, когда его порыв отказаться от помощи привел к немыслимой, выжигающей изнутри боли, он старался не провоцировать девушку, но осторожно разведывал границы дозволенного. И неосознанные команды исы только этому способствовали.

Прямого приказа он, например, не мог ослушаться: ошейник чутко реагировал на повелительные нотки, нет-нет да проступающие в голосе девушки. Она приказывала не задумываясь, будто бы в шутку, сетуя, что он больно худой, ему надо есть – и Максимиллиану приходилось есть, даже если он не испытывал голода. Она требовала, чтобы он ее слушал, когда она размышляла о природе магии и своей научной работе, – Макс слушал. И даже задавал вопросы, потому что девушка как-то обмолвилась, что хотела бы получить хоть какой-нибудь отклик. Сама Ора так и не поняла, не осознала всей власти, потому ее ума не хватало на то, чтобы управлять им в полной мере – разве что за кухонным столом. Своими словами она оставляла широкое поле для маневров.