– Кто это был?

– Я же сказала вам, – ответила она, удивленная его горячностью. – Люсьен Балфур, лорд Килкерн.

– Один из ваших воздыхателей?

– Кажется, вы ревнуете?

Он вспыхнул.

– Просто пытаюсь рассортировать игроков.

– Люсьен не принадлежит к их числу. – Виктория отступила на шаг. – Забавно, что вы полагаете, будто я могу завести интрижку в день нашей свадьбы, милорд.

– Но…

– Спасибо, что так высоко цените меня, – продолжила она, – но лучше не судить других по вашим меркам.

Олторп спокойно ждал.

– Закончили?

– Да.

– Тогда лучше называть меня Синклером или Сином, на ваше усмотрение.

– Я бы предпочла, чтобы вы не оскорбляли меня и сменили тему, милорд.

– Согласен. Вы будете танцевать со мной, моя избранница?

Виктория чувствовала, что разрывается между желанием ударить его так, чтобы он потерял сознание, и упасть в его объятия, чтобы он опять довел ее до экстаза.

– Полагаю, что буду, – ответила она, протягивая ему руку.

Оркестр начал с вальса, и, когда Синклер повел ее в танце, она почувствовала то же магнетическое притяжение, что и в ночь первой встречи.

– Вы нервничаете? – Он привлек ее ближе.

– Почему я должна нервничать? Ведь вальсировать очень легко.

– Вы дрожите, – прошептал он в ответ. – Вероятно, предвкушаете сегодняшнюю ночь?

Виктория стиснула зубы.

– Не пытайтесь представить эту свадьбу чем-то, кроме фарса. Сегодняшней ночи не будет, во всяком случае, в том виде, как вы это представляете.

Какое-то время, пока они скользили по залу, Синклер хранил молчание.

– Вы так сильно ненавидите меня? Еще неделю назад все выглядело по-другому.

– Желание поцеловать вас и желание беседовать с вами – две совершенно разные вещи.

Ему было несложно уловить значение этого высказывания.

– Вы хотите поцеловать меня. Вы хотите, чтобы я поцеловал вас. В таком случае разговор всегда можно отложить.

Она зарделась.

– Полагаю, женщинам нравится ваше внимание, в противном случае вы были бы просто дураком.

Она могла видеть, как блеснули его глаза.

– Я не дурак, Виктория. Дураки те, кто не удержал вас.

Девушка одарила его улыбкой.

– Безусловно, вы заплатили высокую цену за подобную возможность, но этого не случится, Синклер.

Его ответная улыбка вызвала во всем ее теле восхитительную дрожь.

– Думаю, вы знаете, что рано или поздно это произойдет. – Он усмехнулся. – Неудивительно, что это немного пугает вас.

– Во всяком случае, вы меня не пугаете, милорд.

– Синклер, – мягко поправил он.

– Синклер, – повторила Виктория. У нее появилось странное чувство, будто она воюет сама с собой. – С мужчинами легко разговаривать, – добавила она, надеясь, что неожиданная волна безрассудства не отразится в ее голосе, – достаточно лишь польстить им.

– Видите ли, я просто хочу побольше узнать о вас.

– Узнать, как я реагирую на вас?

Вальс закончился, но Синклер не убрал руку, уверенно державшую ее за талию. Вместо этого он взглянул на оркестр, насмешливо подняв брови, и звуки вальса раздались снова.

– Вы не можете еще раз танцевать со мной.

– Никто не остановит нас, мы ведь только что обручились, помните? Кроме того, вы бросили мне вызов.

– Ничего подобного.

– Вы сказали, что я хочу узнать о вас только то, что касается меня.

– Нет, я…

– В каком-то смысле вы правы, потому что узнать о вас все – одно из моих сокровенных желаний. Прошу, снизойдите до меня. Расскажите мне что-нибудь о себе.

– Я не люблю вас, – ответила Виктория, кипя от негодования.

Его мягкий смех заставил ее вздрогнуть.

– Чего нельзя сказать обо мне, моя дорогая.

Теперь он просто измывался над ней. Виктория поморщилась. Нельзя не согласиться, что он не дурак, но тогда она, определенно, вела себя как дура.