– Ты скажешь это Майло? Иначе он меня не послушает.

– Я уже сказал и хочу, чтобы здесь все было под твоим присмотром.

Слуга вздохнул:

– Слушаюсь. Было бы гораздо приятнее, если бы ты насчитывал больше четверых людей в мире, которым можешь доверять.

Усмехнувшись, Син хлопнул его по спине.

– Ты уверен, что я тебе доверяю?

Роман нахмурился:

– Я упакую все на случай, если ты передумаешь. – Убирая вещи, он продолжал ворчать: – Привести Лисичку в дом, где уже полно змей. И надо же было такое придумать!

Все, что Виктория вспоминала позже о своей свадьбе, было отмечено слепящим блеском: бисер, жемчуга и драгоценные камни на гостях отражали свет сотен свечей, мерцающих вдоль длинных нефов собора. Слава богу, с ней не случилось обморока, хотя достало бы самого легкого ветерка, чтобы она упала на пол.

В соборе присутствовали все, от принца Джорджа до герцога Веллингтона и герцога Монмаута; большинство из них снисходительно улыбались, когда Виктория оцепенело повторяла вслед за епископом приличествующие случаю слова. Вся процедура казалась ей фальшивой.

Когда епископ провозгласил их мужем и женой и Синклер Графтон приподнял с ее лица фату, его янтарные глаза загадочно замерцали. Из всей процедуры это, очевидно, позабавило его больше всего. Коснувшись Виктории, он вывел ее из оцепенения.

– Не хмурьтесь, – прошептал маркиз, лаская ее щеку, – я не разочарую вас. – Он нагнулся и коснулся ее губ.

Если таков его способ извиниться, то этого слишком мало.

– Из вас вышла прекрасная невеста.

Виктория обернулась на звук низкого мужского голоса, опасаясь новых глупых поздравлений и добрых пожеланий. Когда она встретилась взглядом со светло-серыми глазами, пристально смотревшими на нее, и увидела стройную сильную фигуру, одетую в черное, то невольно улыбнулась:

– Люсьен.

Граф Килкерн взял ее руку и склонился над ней.

– Чтобы вы там ни наговорили Александре, никто не проведет Лисичку.

Она вздохнула, заметив, что муж находился на другой половине комнаты, разговаривая с несколькими подвыпившими молодыми людьми.

– Думаю, Лисичку перехитрили. Когда-то это должно было случиться.

– Хм! Но вы ведь не лишены права выбора, миледи.

– То есть?

Килкерн пожал плечами:

– Если он не нравится вам, застрелите его.

С ее губ сорвался смешок.

– Едва ли это традиционный выход, но я запомню ваши слова.

Он кивнул, улыбнулся и подошел ближе.

– Я считаю вас своим другом, Виктория. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

Виктория вскинула голову.

Килкерн никогда не делал ничего, не обдумав прежде последствия.

– Благодарю, Люсьен, – спокойно произнесла она, – но я справлюсь сама.

Двигаясь так тихо, что Виктория даже не услышала его приближения, Синклер взял ее пальцы и положил на свою руку. Однако его внимание было направлено на Килкерна. Если бы Виктория верила, что ему тоже присущи эмоции, она назвала бы это ревностью.

– Лорд Олторп, это герцог Килкерн. Люсьен, – лорд Олторп.

Два высоких темноволосых человека выглядели отражением друг друга, янтарные глаза оценивали серые. Люсьен заговорил первым:

– Олторп, вы заключили хороший брак.

– Хотелось бы надеяться, – ответил Синклер так холодно, что от его дыхания могли образоваться сосульки.

Килкерн, несомненно, тоже был сделан из льда.

– Именно так, пока вы цените это – и ее.

Глаза маркиза сузились, и тут Виктория встала между ними.

– Довольно петушиться, – заявила она.

Серые глаза Люсьена оттаяли.

– Отлично. Никаких кровопролитий на вашем приеме. Всего доброго, Олторп.

Синклер выждал, пока герцог вышел в дверь, соединяющую бальный зал с расположенной наверху гостиной, и только тогда спросил, повернувшись к жене: