Но пока он не был уверен.

Диего вернулся домой поздно. В комнате было тихо, только тиканье часов на стене нарушало тишину. Он сел на кровать, все еще чувствуя дрожь в пальцах после игры на гитаре. Слова Эстебана звучали у него в голове, как эхо: «У тебя дар, Диего. Не прячь его.»

Он взглянул на стол, где лежали учебники. «Гражданское право», «Уголовный кодекс», «История государства и права» – все эти книги казались ему теперь чужими, как будто они принадлежали кому-то другому. Кто-то, кто знает, чего хочет от жизни. Кто-то, кто не сомневается.

– Почему я не могу быть таким? – прошептал он, сжимая кулаки.

Его мысли вернулись к детству. Он помнил, как впервые взял в руки гитару. Ему было всего десять лет, и инструмент казался ему огромным. Но уже через несколько недель он мог играть простые мелодии. Отец, строгий и практичный человек, похлопал его по плечу: «Молодец, сынок. Но помни, музыка – это для души. А жить нужно серьезно.»

Серьезно. Именно так он и пытался жить. Поступил на юриспруденцию, как хотела мама. Учился, сдавал экзамены, ходил на лекции. Но с каждым днем он чувствовал, как внутри него что-то умирает.

– Диего, ты еще не спишь? – в дверь постучала мама.

– Нет, мама, заходи, – ответил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Мама вошла, неся с собой чашку горячего шоколада. Она всегда так делала, когда чувствовала, что он переживает.

– Ты выглядишь уставшим, – сказала она, садясь рядом. – Учеба тяжелая?

– Да, – соврал он. – Много заданий.

Мама вздохнула и погладила его по руке.

– Я знаю, это непросто. Но ты справишься. Ты же наш сильный мальчик.

Диего почувствовал, как комок подкатывает к горлу. Он хотел рассказать ей все. О своей мечте. О музыке. О том, как он боится, что никогда не станет тем, кем должен быть. Но слова снова застряли.

– Спасибо, мама, – просто сказал он.

Когда она ушла, он взял гитару и начал играть. Мелодия была грустной, но в ней была и надежда. Он играл, пока пальцы не начали болеть, пока глаза не начали слипаться от усталости.

На следующее утро он проснулся с тяжестью в груди. Лекция по гражданскому праву начиналась через час, но он не мог заставить себя встать.

– Диего, ты опаздываешь! – крикнула Кармен из коридора.

– Иду, – пробормотал он, но остался лежать.

Его телефон завибрировал. Это было сообщение от его друга, Хавьера: «Эй, ты идешь на лекцию?»

Диего посмотрел на экран, но не ответил. Все же он решил пойти хотя бы на экзамен.

Экзамен по гражданскому праву стал последней каплей. Диего сидел в аудитории, уставившись в лист с вопросами, но слова сливались в одно бессмысленное пятно. Он знал, что провалился. Его мысли были далеко – в маленьком кафе на окраине города, где накануне он играл для нескольких случайных посетителей. Там он чувствовал себя живым. А здесь, в этой душной аудитории, он был словно пустая оболочка.

Когда он вышел из здания университета, его ждал отец. Лицо мужчины было строгим, почти каменным.

– Ну как? – спросил он, не глядя на сына.

– Я… не сдал, – тихо ответил Диего.

Отец резко остановился и повернулся к нему. Его глаза горели гневом.

– Ты не сдал? – повторил он, повышая голос. – Ты, который должен был стать гордостью нашей семьи? Ты, который обещал, что справится? Что с тобой происходит, Диего?

Диего почувствовал, как внутри него что-то рвется. Он больше не мог молчать.

– Я не хочу этого! – выкрикнул он, неожиданно для себя. – Я не хочу быть юристом! Я ненавижу эти законы, эти учебники, эту жизнь!

Отец смотрел на него, словно впервые видел.

– И что ты хочешь? Играть на гитаре? – его голос был полон сарказма. – Ты думаешь, это сделает тебя счастливым?