– Бедный Хрюша, – тихо произнесла она. За время нахождения в загоне он стал единственным вынужденным собеседником, который хотя бы делал вид, что прислушивается. – Ненормальный обед попался, правда?

Боров согласно хрюкнул.

– Долго они над нами издеваться будут? – фантазия нарисовала картину, как похудевший хряк начинает грызть её истощённый труп. От жалости к себе заплакала. Почувствовав, что соседка в печали и отчаянии, Хрюша потёрся головой о её колени. – Ты только подожди, пока я своей смертью умру, а потом ешь! – Вытирая слёзы, уговаривала зверя Томка.

Во сне Тамаре приснился огромный стол с едой. Тарелки со спасительной, зовущей, искушающей разнообразной вкуснятиной уходили за горизонт. Но безграничностью она не стала заморачиваться, сосредоточившись на том, что было в зоне досягаемости рук.

От радости и огромного счастья полились слюни. Еды много, и она так близко, а Тома – настолько голодная, что руки не знали, чего схватить первым. Жареная курочка с хрустящей корочкой, пахнущая чесноком, жаренная в масле картошка, холодец, гусь с яблоками, фаршированная рыба, колбасная и овощная нарезка, маринованные грибочки, огурчики и морковка, котлеты… От вожделения её затрясло!

Потянулась за тем, что стояло ближе всего, быстро схватила с тарелки кусок ветчины и, пока никто не заметил и не отобрал, засунула в рот, чтобы, не жуя, проглотить. Однако вместо желанного вкуса мяса рот заполнила противная горечь.

Тома попыталась отплеваться, но горечь упорно заливала рот. Чуть не подавившись, она проснулась и поняла, что горькую гадость ей заливают в горло наяву!

Она брыкалась, пыталась вырваться, смыкала губы, но две старухи, сморщенные, как печёные яблоки, держали её крепко и продолжали настойчиво вливать гадость.

Экзекуция завершилась, когда зелье оказалось в желудке.

«Кто они? Где же я? – судорожно пыталась разгадать головоломку Томка, разглядывая помещение. – Цвет стен тот же, значит, в том же месте. Значит, бабки в тряпках тоже подопытные?»

Стоявшая перед ней старая мегера со жгучими угольками-глазками разглядывала Тому с плохо скрываемой брезгливостью. Но Тому это не волновало.

«Меня мутант не сожрал, а ты и подавно подавишься!» – съязвила мысленно она, выдерживая колючий взгляд старухи.

Когда горечь во рту ослабла, Тому стало резко клонить в сон. Не в силах держаться на ногах, она опустилась на пол.

Разбудил незнакомый запах. Он был новым, неизвестным, приятным. То, что это запах еды, первым догадался живот, а не ум, но Тома была так слаба, что едва смогла повернуть голову.

На ярком коврике сидела одна из старух, что вливали в рот горечь, и внимательно её рассматривала.

У аборигенки надменные тонкие губы, проницательные глаза на обвисшем из-за солидного возраста лице, покрытом сетью морщин… Сразу видно, что властная. И, когда их взгляды встретились, они некоторые время смотрели друг на друга, словно играли в гляделки.

– Что вам от меня надо? – как можно спокойнее спросила Тома.

Властная старуха, та ещё грымза, не ответила. А вот её соседка оказалась по характеру мягче. Сжалившись, вторая старуха принесла и поставила перед обессиленной Томкой глиняную миску с лепёшкой.

Очень хотелось есть. Но Тамара только молча переводила взгляд с подозрительной лепёшки на женщин и обратно, судорожно размышляя – можно ли это есть? Всё-таки слишком ненормальные эти дни. Мало ли, вдруг, откусив от угощения, превратится в чудище. А, может, её решили откормить для чудовища?

3. Глава 3

Наблюдать за неблагодарной девчонкой Хула больше не могла. Пытаясь сохранить самообладание, медленно встала и направилась к проходу. Верная подруга, которая всегда была рядом, еще до того, как Хула стала одной из старейшин, пошла следом.