Думая о том, как сурово обошлась с ней судьба, Томка старалась держать себя в руках, но горестный вздох привлёк внимание Вапла. Он обернулся, окинул её с ног до головы ехидным взглядом и расставил руки, показывая короткий отрезок, а потом резко развёл их шире плеч.

– Так красиво!

Вот же бестактный! Тамара сощурилась, обещая возмездие. Вапл не стал дожидаться развязки и бросился удирать. Тома вприпрыжку помчалась за ним.

Вапл намеренно останавливался, чтобы бегущая за ним Томка не отстала и не потерялась. Он откровенно веселился и, не таясь, смеялся над ней.

Устав, Томка схватилась за колющий бок и остановилась, чтобы отдышаться. Однако воспринимая их перебранку, как ребячество, не сердилась и не стала сдерживать улыбку.

Вапл, заметив, что она улыбается, перестал убегать и тоже широко улыбнулся. Добредя до него, она худым локтем ткнула его в живот, потом демонстративно выпрямилась, и, вертя костлявой попой, изобразила плавную походку.

Так, хохоча, они добрались до круглого камня, запиравшего загон, дождались, когда охранники освободят проход, и поднялись на выступ.

Хрюша сразу подметил, что они веселились, и сердито сверлил их взглядом.

– Не ревнуй! – догадалась Тома о причине его недовольства и от греха подальше выставила Вапла вон. Да и хватит сегодня благосклонности внуку Та, а то подумает, что неравнодушна к нему.

Вообще-то Тома пыталась набрать вес ради здоровья, чтобы не мёрзнуть. Однако вредной еды здесь не было, а того что получала, хватило наесть лишь маленькие щёчки.

Также Тамара старалась ухаживать за собой. Делая маски, чтобы придать коже ухоженный вид, она пугала детей и веселила взрослых. Но стоило мудрой Та объяснить для чего это, у неё появились подражательницы.

Женщины собирались в одной большой комнате, где со смехом раскрашивали лица разнообразными масками, что творила Та, болтали, сплетничали и угощали друг друга сладким.

Тамара в такие вечера внимательно слушала, что не ней говорят, ведь теперь она понимала речь местных.

–…Когда она увидела своё отражение в зеркале, стала сама не своя. Хваталась за щёки, нос, волосы… – уже в десятый раз рассказывала историю Маута. Женщины оборачивались на Тому, а она делала вид, что не понимает их и без стеснения угощалась сладостями, воспринимая, как компенсацию за моральный вред.

– А Вапл рассказывал, как Тамаа изменилась, как Конома прогнала, – добавила робко Чиа. Женщины ахнули.

– И как она раньше его, негодника, терпела?

– Поди, ещё помирятся?

– Нет, Тамаа его даже близко не подпустит, вот увидите! – заверила Юби.

– Траги говорят, что раньше она не интересовалась косметикой, – вспомнила одна из женщин. – И не пела.

– Ба, а ты уверена, что это точно Тхайя, а не какая-нибудь её сестра? – после вопроса одной из женщин, в комнате стало тихо. Все головы повернулись к Та.

– Кроме пропавшего брата у неё нет родственников, – ответила она.

– Она, конечно, странная, но не такая, как её описывают Траги. И не верю я, что она могла взять эти проклятые бусы, – продолжила размышлять женщина. Из-за лица, обмазанного жидкой глиной и маслами, Тома не узнала её, но была благодарна за добрые слова.

– Ба, а Тамаа ещё долго будет с нами жить? – спросила Чиа.

– Кто знает.

– Не хочу, чтобы она возвращалась к Траги, – грустно объяснила девочка. – Они злые.

– А ещё Тамаа умеет так выбирать цвет помад, что кожа сияет ярче, – вспоминала Маута об очередном таланте Томы.

– Что это такое? – заинтересовались женщины.

– Краска для губ, – Чиа повернулась к Томке, сидевший около сладостей. – Тамаа, покажешь помаду?

Томка подтянула свою сумочку, достала флакончик и протянула на раскрытой ладони.