Когда чесальщица от ужаса остолбенела, чудовище оглушительно рявкнуло, продемонстрировав крокодильи зубы. Томка, мгновенно осознав ошибку, заверещала:

– Хрюша хороший! – и живо бросилась начёсывать всё, что попадало в зону досягаемости ее рук, не задумываясь о брезгливости, потому как, выбирая между ублажением мутанта и возможностью быть сожранной заживо, сомнений в выборе у неё даже не возникало.

Потеряв счёт времени, она продолжала смирно сидеть и гладить мутанта.

Плечи онемели, руки устали, сама в каких-то лохмотьях, живот ноет от страха и голода. Но больше ужас внушал звук урчания в кишках урода, который тоже зверски голоден.

Тамара осторожно вертела головой, чтобы найти лазейку для спасения.

Помещение небольшое, сумрачное. Стены цельные, каменные, без стыков. Через две вертикальные узкие щели сюда проникал свет. В дальних тёмных углах валялся смрадный мусор.

«Надеюсь, я не в подземелье, – содрогнулась Томка, и липкий пот потёк по спине, пощипывая повреждённую кожу. – Меня же не найдут! Не спасут!»

«Это просто страшный сон, по-настоящему такого быть не может!» – стала утешать себя, потому что иначе объяснить, почему её руки выглядят как чужие, она не могла.

Вместо белых холёных ручек с изысканным маникюром на утончённых аристократических пальцах, перед своим носом она видела грязные грабли с обломанными чёрными ногтями, которыми, скорее всего, долго и упорно рыли землю, причём лопатами служили сами руки. Участки загрубевшей кожи подтверждали её предположение. Но смущало Тому не столько состояние рук, сколько их строение.

Её ногти стали другими – широкими и короткими, а пальцы с квадратными подушечками, большой выделялся кривизной. Одним словом, она теперь обладала настоящими рабочими граблями, которыми рыли, копали и делали другие всевозможные вещи, которых Томка отродясь не делала! Логично объяснить изменение строения костей можно было только сном. Или опытами…

Глядя то на свои пальцы, то на мутанта, Тамара судорожно стала искать подтверждение, что это сон, а не страшная реальность. Но сон не заканчивался.

Осторожно разглядывая пол, она стала замечать новые нюансы. Изредка на глаза попадались непонятные камни разного размера, и только теперь, приглядевшись, поняла, что это осколки костей – больших и маленьких, острых и закруглённых. Судя по тому, что целых костей она не увидела, животное кормили впроголодь. Чтобы разубедить себя в этом, попыталась найти его кормушку, но не смогла. Значит…

«Значит, меня сюда бросили, чтобы… – от догадки её затрясло, – он сожрал меня…»

Превозмогая охватившее её остолбенение и первобытный страх, Тамара стала медленно поднимать голову, разглядывая «соседа».

Здоровенные копыта с когтями; толстые волосатые ляжки; густо заросший шестью пах, огромное необъятное пузо; грудная клетка с шерстью; покатые плечи и сразу голова, совсем без шеи; громадная свиная морда и почти человеческие глаза, цепко следившие за Томой.

Она попыталась отползти, однако тело как свинцом налилось.

Мутант наклонился к ней почти вплотную, гадко ухмыльнулся, обнажив крокодильи острые зубы. И у Томы перед глазами померк свет.

2. Глава 2

Живёшь себе спокойно до двадцати семи лет, потом провал в памяти – и лежишь на земле, а вокруг бегает нечто! Полный сюрреализм. Смешно, если бы не звуки, раздававшиеся из огромного живота неизвестной голодной скотины.

Томку трясло от страха, но постепенно апатия и безразличие завладели ей. Не в силах что-либо изменить, она просто лежала в лохмотьях, сжавшись в комок, и ждала, когда невольный сосед по заключению начнёт её жрать.