Мы поговорили. Я объяснила ему, что у меня творческий кризис и, возможно, ничего не выйдет. Он знал меня и не сердился. Конечно, у него был запасной план.

– Без проблем. Я даю тебе ещё две недели. Справишься?

От проклятого Марса было не отвертеться. Если бы не гонорар, я послала бы его подальше.

– Конечно.

Буря утихла через несколько часов. На смену ей пришёл тёплый фронт, и повсюду зажурчали ручьи. Солнце, разорвав грязную облачную завесу, тяжко упало на землю. Если полчаса назад было минус десять, то сейчас – плюс двадцать пять.

Я пыталась представить, как изменится местность, когда зона полупустыни заберётся ещё дальше на север. С каждым годом она растёт всё быстрее.

Впрочем, неважно. Мне это время, к счастью, не застать.

Погружаться в эмоблок я больше не могла – не было сил. Но связь с Дианой прерывать не хотелось. Кажется, настало время поговорить с ней напрямую.

Я забралась на диван, скрестила ноги, накрыла их одеялом и включила лингвоблок. Поздоровалась:

– Привет.

– Привет, – ответила Диана.

Конструкт лежал на подставке у кресла – чёрный диск, подмигивающий крошечным зелёным диодом.

– Где я?

Я вкратце рассказала, что это за место и кто я.

Диана прокомментировала:

– Печально.

– Ты помнишь, что с тобой случилось?

– Помню.

– Конструкты врут?

– Конечно нет.

Провокация с моей стороны.

– Я никогда раньше не была конструктом, – прибавила Диана. – Только всю жизнь готовилась к этому.

– Хорошо. Скажи, почему ты избрала такой способ самоубийства?

– Он погиб из-за меня. Я могла удержать его дома.

– Вряд ли.

– Только не начинай, прошу! – бросила Диана. – Я миллион раз слышала это от терапевта. Не работает. Во всяком случае, не со мной. Я – та игрушка, которая сломалась окончательно. В конце концов я поняла, что меня такую только выбросить.