Краем глаза я замечаю в зеркале мужчину, одетого в голубой комбинезон. Это робослуга. Его лицо – маска, но глаза пугающе живые. Он стоит в дверном проёме и ждёт.

Я дохожу до окна и прикладываю ладонь к стеклу, разведя пальцы. Белый свет делает руку почти прозрачной. Долго наблюдаю за панорамой города, которая выглядит словно голограмма высокого разрешения. И кто знает: может, квартира на самом деле под землёй, а это только симуляция.

Отворачиваясь от окна, я подаю робослуге знак, но мой жест больше похож на приветствие. Мы сближаемся. Сейчас между нами всего пара сантиметров. Коснуться… но нет. Ухожу в другую комнату, сажусь на диван и жду. Он входит за мной, спокойно смотрит на меня. Я на него.

В следующий миг робослуга приближается и смыкает обе руки на моём горле. Механические пальцы работают. Меня бьёт ужас – именно бьёт, словно битой, – и я задыхаюсь, пробуя оттолкнуть своего убийцу или хотя бы ослабить хватку. Но вскоре его бесстрастное лицо, нависшее надо мной, расплывается. Белого света больше нет. На его место приходит темнота. Боль взлетает на пике и гаснет.

Сорвав гарнитуру, я пытаюсь выбраться из кресла, но головокружение бросает меня на пол. Лежу и хватаю ртом воздух. Пальцы на моём горле. Они реальны.

Марфа выходит из темноты. Обнюхивает меня. Нос у неё влажный, словно она живая. Сообразив, что мне плохо, бедняжка тихо поскуливает.

До утра я не спала, а только изредка дремала, сидя на диване. Марфа лежала рядом, опустив морду мне на бедро. Её тепло не давало мне сойти с ума.

Утром, решив, что у меня наконец-то достаточно сил, я связалась со службой поддержки клиентов. Связь выбрала голосовую. Я хотела знать, почему конструкт не был отредактирован должным образом. Диана – жертва убийства, я понимаю, но проблема не в этом. В чём же именно – оператор понял сразу и запросил для сверки данные моего аккаунта. Потом он сказал, что на решение вопроса понадобится время. Ему нужен был «тот самый отрывок». Я дала задание ИИ и через две минуты отправила образец.

Меня до сих пор трясло. Знаю, есть любители умирать в конструктах, но я всегда сторонилась таких экстремальных развлечений.

У меня было желание закатить скандал, пригрозить судом за нарушение условий договора купли-продажи, но моя решимость быстро угасла. К тому времени, когда оператор снова связался со мной, я уже не испытывала ничего, кроме разочарования и тревоги. Чувство потери собственной личности было чересчур сильным.

Оператор извинился за инцидент и заверил, что нужные меры руководством уже приняты. Добавил, что всё дело в некорректной работе алгоритмов ИИ и такое, увы, случается, что, конечно, не слагает с компании ответственности…

Я терпеливо слушала его речь.

– Так вы признаёте нарушение?

– Конечно. Мы готовы возместить вам моральный ущерб, а также провести диагностику, ремонт или добавочную редактуру эмоблока за свой счёт, включая расходы на возврат и повторную доставку.

Я потёрла глаза. Из панорамного окна в гостиную вползало грязно-белое сияние. Холмы по-прежнему были точно из апокалиптического будущего.

– Подождите. Меня интересует… как так вышло, что Диану Перминову убил её собственный андроид?

– Просим прощения. Это событие вообще не должно было…

– Я знаю. Вы обязаны вырезать всё травмирующее. Но раз получилось иначе, расскажите мне подробности. Как такое возможно? У андроидов надёжные алгоритмы безопасности.

– Я бы…

– Слушайте. Я – единственная владелица конструкта, поэтому имею право на информацию, к тому же статус секретности давно снят.

Оператор помедлил секунду.

– Следствие заключило, что Диана Перминова покончила с собой.