Интересно, какая сейчас у него цель? Откуда и зачем он пришёл в Усть-Лиман? Но задавать вопросы Коля не спешил, понимая, захочет пришелец, сам всё расскажет, а нет… ну, на нет и суда нет.

Он в очередной раз не удержался и покосился на Александра. В его присутствии Николай почему-то чувствовал себя юным щенком, семенящим рядом с матёрым волкодавом. Это сравнение ему не нравилось, он выпрямил спину и расправил плечи. Словно угадав его мысли, Александр, поймав его взгляд, улыбнулся – хорошо так, открыто, без усмешки. И в то же время, немного печально.

Чтобы не молчать, Коле пришлось поработать гидом.

– Это крайние огороды, за ними только старые сады, откуда мы и пришли. Дальше граница. У нас её только в одном месте видно – на юге, где провал в земле. Больше года назад землетрясения было, вот этот провал и образовался. Народ на огородах выращивает, кто что может. В основном картошку. Хотя за такое короткое лето она, скорее всего, не созреет.

– Насколько короткое?

– Тепло только месяц стоит. А до самого июня у нас снег лежал, – пояснил Николай особенности нового климата.

– Ясно, теперь везде так. Извини, что прервал, продолжай.

– По ночам некоторые дозоры у огородов несут, чтоб урожай не разворовали. А вон те холмики – это могилы. Так теперь своих умерших хоронят. Иногда прикапывают и тех, кого на воровстве поймали. Сам понимаешь, теперь полиции и суда нет, поэтому разбирательства с ворами короткие. Поймали, рёбра, руки, ноги переломали и закопали то, что осталось. Хотя, бывает, и наоборот. А старое поселковое кладбище было во-он там, – он махнул, показывая направление. – Но после Апокалипсиса оно оказалось недоступным – его границей от посёлка отрезало.

– Апокалипсиса? – переспросил Александр. – В других местах конец света Рагнарёком называют.

– Да как ни назови, смысл не меняется. И Армагеддоном кличут, и концом света, и всеобщим пи… Ну, в общем, кто как, в меру своей образованности. А где именно Рагнарёком называют?

– В бывшей Европе, например, – спокойно ответил пришелец.

Сказал так, словно имел в виду соседнюю деревню. Словно он только что оттуда пришёл. Коля смущённо кашлянул – вроде врать тому смысла нет, но и доказательств не привёл. Ладно, решил он, пока поверим на слово.

– Там, – он повёл рукой, – куда мы с тобой идём, так называемый свободный район. Нет у нас тут ни банд, ни бригад, ни смотрящих, как в остальных частях Усть-Лимана. Только, боюсь, ненадолго это.

– Почему?

– Подробно дома расскажу, – хмуро ответил Николай. – Пока же просто надо смотреть в оба, чтобы на матвейцев не нарваться, если те вдруг сюда пожаловали.

– Что за звери такие? – усмехнулся Александр.

– Именно что звери, – без улыбки ответил Коля. – Последователи самозваного пророка Матвея. Раньше их бы сектой обозвали. Большинство – фанатики религиозные, но есть и обычные подонки, которые примкнули к адептам. В последнее время повадились устраивать казни.

– Людей жгут? – сразу помрачнел собеседник, а его зелёные глаза словно подёрнулись льдом.

– Хуже. Матвей, сволочь, придумал новый способ. Отправляет жертв через границу. И вещает, мол, ежели Господь сочтёт их невиновными, то обратно они вернутся целыми и невредимыми. А если их псы порвут, значит, и перед людьми, и перед богом преступники виноваты. А ведь стражам без разницы – специально или случайно человек границу перешёл. Вот они и выступают в роли палачей.

– Умно он придумал. Как же вы такой беспредел допустили? Куда ваша полиция смотрела? Или её к тому времени уже того… расформировали?

– Ага, только не расформировали, а трансформировали. Дело в том, что раньше Матвей был майором полиции Никитиным. Удивлён? Вот и все поселковые удивились, когда майор вдруг переквалифицировался в пророка Матвея. Но потом плюнули и забыли – мало ли местных сумасшедших? Поначалу никто Матвея и его сторонников всерьёз не воспринимал, – Коля перебросил тушку поросёнка на другое плечо. – Ну собирались вместе, молились. С хоругвями и иконами по улицам ходили. Матвея великосвятым пророком, оком и дланью Господа величали. А потом оказалось, что его секта раскинула свои щупальца по всему посёлку. Где-то целые семьи бросали дома и переселялись в барак…