Это была правда: в день смерти Брежнева он убедился, что жена не знала прежде других мужчин. Примерно тогда же она зачала от него ребенка и теперь стояла, гордо откинув голову назад и положив руку на выпиравший живот. Виктор криво усмехнулся, щека его дернулась.

– Какая гордая, скажите, пожалуйста! Да кто ты такая есть?

– Жена я твоя, вот кто, чем же мне еще гордиться? На селе у нас хвалили – сноровистая была. Теперь, вот, целые дни дома. Нарядов и украшений ты мне надарил, а мне и показать-то их некому – подруг не осталось. Гостей никогда не бывает, никто и не похвалит, что готовлю вкусно. Одна гордость, что жена я верная и честная, матерью скоро стану, и эту свою гордость я тебе на поруганье не отдам!

Светлые волосы Тамары лежали вокруг головы, как корона, руки продолжали тихо поглаживать живот, а лицо в этот момент показалось Виктору невероятно, умопомрачительно красивым. Тревога, постоянно грызущая его душу, вдруг сменилась покоем, он встал и, обняв ее, целомудренно коснулся губами высокого лба.

– Прости меня, не сердись, ты – хорошая. Ты очень хорошая, и мне с тобой хорошо.

Других слов, чтобы выразить свои чувства к жене Виктор не нашел. Когда-то, будучи еще десятиклассником, он знал их очень много и часто говорил Анне, но Анны уже не было на этом свете.

В следующую субботу, когда Тамара со свекровью возились на кухне, а Алеша в столовой разбирал на части заводную игрушку, Виктор пришел домой очень довольный и весело хлопнул в ладоши.

– А ну, все дела закончили и быстро спустились вниз, посмотреть, что стоит во дворе!

У его домашних даже язык отнялся, когда они увидели у подъезда темно-синюю красавицу волгу. Виктор любовно погладил руками гладкий корпус.

– Пап, это твоя? – спросил первым пришедший в себя Алеша.

– Чья же еще, сынок! Считай, что я ее Тамаре на день рождения подарил.

– Что ты, Витя, – смутилась она, – у меня день рождения в сентябре, и я же водить не умею.

– Выучишься, не страшно. Родишь, вон, Лешке брата или сестру, а потом стану тебя учить вождению. Права получишь и будешь нас катать по всему городу, а пока я сам вас покатаю.

– Как же ты, сынок, купил и нам ничего не сказал, – ахала Нина Ивановна, сидевшие у подъезда на лавочке соседки потрясенно качали головами.

– У меня зять уже два года на очереди стоит, чтобы машину купить, – заметила Ида Львовна и недовольно поджала губы.

– Видно, заслуг нет, а Витя у нас в Афганистане воевал, ему без очереди положено, – тут же встряла Евдокия Николаевна и ехидно глянула на Иду Львовну, с которой у нее в последний год сильно испортились отношения.

– Пап, а ты мне на день рождения тоже машину подари, – попросил Алеша, с завистью глядя на мачеху.

– Подарю, но маленькую, – засмеялся Виктор. – Для детей.

– Ладно, а эту я пока разбирать буду, а когда братик родится, то снова соберу. Сейчас ведь Тамара все равно за руль не сможет сесть, – он выразительно посмотрел на округлый живот Тамары, и она покраснела, а женщины засмеялись.

Обратив внимание на изменения в фигуре мачехи и узнав, что у него скоро будет брат или сестра, Алеша стал обращаться с Тамарой покровительственно-бережно.

– Дай, я тебе помогу, – важно говорил он, когда видел, что она хочет поднять что-то тяжелое или залезть на стул, чтобы вытереть пыль со шкафа.

Виктор покупал сыну много книг, но никогда не разбирался, что, собственно, покупает – были бы картинки. В четыре с половиной года мальчик уже неплохо читал, но не всегда понимал смысл прочитанного и постоянно просил старших объяснить неясное. Нина Ивановна быстро уставала от его вопросов, поэтому, если отца не было дома, Алеша шел к Тамаре.