Фон Гейделиц снова кивнул:

– Дальше.

– Мы с Иваром тщательно пересчитали ящики. Оказалось, что двух не хватает.

Фон Гейделиц не поверил своим ушам:

– Что-что-что???? Вот как? Это правда, Ивар?

– Совершеннейшая правда, господин капитан, – ответил Ивар. – Двух ящиков не хватало.

Фон Гейделиц даже сделал шаг назад.

– Was für ein Arsch2! Двух ящиков? Scheisse3! Совершенно не ожидал такого от Санчесов!

Йохан продолжил:

– Господа Санториус и Ливи уверили меня, что при перевозке груза, морем, такое иногда случается. Как вам известно, они негоцианты с огромным опытом. Они объяснили мне, что во время каждой перевозки что-нибудь да пропадает. Поэтому такие случаи даже не рассматриваются ими, как неприятность. Они посоветовали мне воспринять отсутствие двух ящиков, как простое огорчение, и отправились искать подводы.

– Это так, Ивар?

Ивар вновь кивнул:

– Так точно, господин капитан. Все так и было в точности.

– Хм. Продолжай, Йохан.

Йохан ударил кулаком правой руки в ладонь левой. Это была его старая привычка, про которую знали все солдаты роты. Так он делал, когда волновался:

– Я не послушался господ Санториуса и Ливи. Я велел Ивару караулить тринадцать ящиков, а сам вернулся на шебеку. Я потребовал от шкипера вернуть мне недостающий груз. Два ящика.

– Что сказал шкипер?

– Шкипер очень удивился. Он возмутился недостачей и пообещал во всем разобраться. Он вызвал Диего и поинтересовался, весь ли груз он мне сдал. Суперкарго стал уверять шкипера, что выдал мне из трюмов все, что мне причиталось, до последнего ящика. Однако от меня не укрылось, что племянник испытал заминку и запнулся, когда шкипер спросил его об исчезнувшем грузе.

Я понял, что он врет. Тогда я взялся на этого негодяя всерьез. Я выволок крысеныша из каюты, и уложил на палубу.

Я приставил ему кинжал к уху и пообещал, что буду резать его на кусочки, пока мне не вернут недостающие сундуки. Я не хотел причинять ему вред… только попугать… но так получилось, что он дернулся, и я немного надрезал ему ухо. Потекла кровь.

Этот негодяй взвыл и стал угрожать мне лютой смертью. Вот тогда-то я рассердился, по настоящему.

Я заявил, что если и это не поможет, то сперва отрежу одно ухо, затем другое, потом нос, потом пальцы, и буду резать его по кусочкам до тех пор, пока мне не вернут груз. Суперкарго сперва угрожал мне, требуя отпустить, потом плакал, клялся мадонной и скулил что-то.

Тут вмешался шкипер. Он предложил решить дело полюбовно – предложил мне самому осмотреть шебеку и убедиться в их честности.

Пришлось отпустить этого подлеца суперкарго. Я самолично, вместе со шкипером, осмотрел трюмы, кухню, матросское помещение, каюту капитана, канатный ящик, и даже ту маленькую каютку-форпик в самом носу, где они держат всякий хлам.

Барон поинтересовался:

– И что?

– И ничего. Я ничего не нашел. Наших ящиков, действительно, не было.

Барон покутил головой:

– Интересно. Что ты предпринял дальше, Йохан?

– Шкипер, решив, что крыть мне нечем, даже принялся утешать меня. Он сказал, что понимает мое огорчение. Но, во время рейса, бывает, случается шторм, и море смывает какой-нибудь ящик за борт.

И вот тут-то, господин капитан, я окончательно понял, что шкипер тоже лжет, хотя, на какой то миг, я ему даже поверил. Видите ли, господин капитан, первое, что я спросил Ивара (когда разыскал шебеку), я поинтересовался, как Ивар добрался. Ведь я человек вежливый…

Ивар, который, как вы знаете, сопровождал груз из Барселоны, заверил меня, что за три дня плавания отлично выспался, поскольку море было… как зеркало. Шебека скользила, поставив все паруса, улавливая малейшее дуновение бриза.