– Согласовываете со мной.

– А если вы будете на работе?

– Пишете сообщение, ждете ответа.

– А если у вас важная встреча, и вы не отвечаете на сообщения?

– Ждете до вечера.

Анна медленно откладывает ручку и облокачивается на спинку стула. На её лице написано такое откровенное недоумение, словно я предложил ей получать справку в ЖЭКе на каждый чих.

– Максим, – говорит она тоном терпеливого психолога, работающего с особенно сложным клиентом, – вы понимаете, что мы снимаем эксперимент о естественной совместной жизни, а не документалку об эффективном тайм-менеджменте?

Я делаю паузу. Технически она права – мой подход превращает спонтанное сосуществование в военную операцию. Но как ещё организовать хаос, который неизбежно возникнет при совместном проживании двух людей с диаметрально противоположными подходами к жизни?

– Хорошо, – говорю я после размышлений. – Тогда что вы предлагаете?

– Давайте попробуем жить, а не планировать жизнь! – говорит она и тут же хватает телефон, который начал настойчиво вибрировать.

Не поднимая глаз от экрана, она начинает быстро печатать ответы на сообщения. Я сижу перед включенной камерой, ожидая продолжения нашего якобы важного разговора о правилах совместного проживания, но Анна полностью погружается в виртуальную реальность социальных сетей.

– Анна Валерьевна, – говорю я через минуту.

– Мм? – мычит она, не отрываясь от экрана.

– Анна Валерьевна, камера записывает, – напоминаю я.

– Да-да, сейчас! – Она поднимает глаз от телефона на две секунды, а потом снова ныряет в экран. – Просто подписчики супер активные сегодня, хотят узнать первые впечатления о вас. Кстати, может, скажете пару слов для камеры? Люди очень любопытствуют!

И вот тут происходит моё первое настоящее столкновение с реальностью блогерской жизни. Для Анны социальные сети – не просто работа или хобби, это способ существования. Постоянная связь с аудиторией, мгновенные реакции на комментарии, непрерывный поток коммуникации. Она физически не может отключиться от этого процесса даже на время серьезного разговора. Это как просить человека перестать дышать.

– Думаю, стоит установить ещё одно правило, – говорю я. – Когда мы обсуждаем что-то важное, телефоны откладываем в сторону.

Анна поднимает глаза от экрана и смотрит на меня с таким выражением, словно я предложил ей ампутировать руку.

– Но… а если что-то срочное?

– Что может быть срочнее нашего разговора о том, как мы будем жить следующие три месяца?

Она задумывается, и я вижу настоящую внутреннюю борьбу на её лице. С одной стороны, она понимает логику моих слов. С другой стороны, её мир построен на принципе мгновенности – мгновенной коммуникации, немедленных реакций, постоянного присутствия в информационном потоке.

– Хорошо, – говорит она наконец и демонстративно кладет телефон экраном вниз. Но я замечаю, как её рука непроизвольно тянется к устройству каждые тридцать секунд. – Но только во время действительно важных разговоров!

– Договорились.

Я возвращаюсь к своим заметкам, но тут Анна встает из-за стола и направляется к камере.

– Что вы делаете? – спрашиваю я.

– Регулирую угол, – отвечает она, не поворачивая головы. – Нам нужно, чтобы было видно эмоции на лицах, а то получается слишком статично.

Она наклоняется над камерой, что-то настраивает, и я невольно обращаю внимание на то, как она двигается. Уверенно, с какой-то артистической грацией, даже когда просто возится с техникой. Всё в ней говорит о том, что она привыкла быть в центре внимания и чувствует себя естественно под прицелом объектива. Для неё камера – не вторжение в личную жизнь, а естественная часть реальности.