Здесь он почувствовал усталость. Вытащив из охотничьей сумки резную трубку, которую когда-то подарил ему Обгоняющий Ветер, задумчиво повертел в руках… и положил обратно в сумку. Сейчас это было ни к чему: лесной зверь чуток к чужеродным запахам и, конечно, не любит их.

Он набрал полные ноздри терпкого, первозданного воздуха, и яркая свежесть с нотами осенней прели и красноватой листвы взбодрили его не хуже крепкого индейского табака. Открытая скромным лучам дневного солнца ровная поверхность уступа нагревалась под мокасинами.

Вот уже столько лет он наблюдал безудержное буйство многокрасочной осени в этих диких краях…

…Гуроны недаром называют Онтарио Прекрасным Озером Сияющих Вод: безумная глубокая синева в каменистой купели покрытых рыжими проплешинами осени лесистых гор. Здесь точно так же летняя зелень сменяется золотом и багрянцем, точно так же дрожат на холодеющем ветру осыпанные золотыми монетами тонкие берёзы… И всё-таки каждый раз это прекрасное озёрное зеркало напоминало ему другие леса и другое озеро – на другом материке, далеко за океаном – которые он оставил ещё в юности.

Озеро его детства было, конечно, не таким великим, как Озеро Сияющих Вод, но не менее живописным. Оно лежит в смоленских лесах, отражая в спокойных водах безумную небесную синеву, и нитью зелёных пуговиц неодинаковой формы прошиты по бездонно-синей его рубахе лесистые острова. В детстве они казались ему флотилией кораблей, торжественно идущих по морю вослед друг другу. Осенью вспыхивал лиственным пламенем остров Багряный в самой середине эскадры, и ему представлялось, что этот корабль поражён огнём вражеских пушек…

Гор там нет, но высокие, охваченные буйным лесом берега, так же необозримо полыхают по осени, а сосны на обрывистых берегах, отчаянно цепляясь длинными щупальцами корней за осыпающуюся почву, изгибаясь, тянутся к прозрачному небу, как, горделиво выдаваясь грудью, выпрямляется навстречу морскому ветру фигура на носу корабля…

По другую сторону моря он нашёл себе другой дом – во всём похожий на первый… Временами вспоминал об оставленном отечестве, где его давно уже никто не ждёт и не помнит, об океанских волнах, которые он пересёк матросом в стремлении к приключениям, о золоте, которое не нашёл, о давно развеявшихся мечтаниях юности… и чувство неизбывного скитальчества накрывало его: тогда он отправлялся в лес и бродил там один, среди пылающих деревьев, лучащихся озёр и молчаливых гор, пока не возвращался вновь в себя нынешнего – почти тридцатилетнего, огрубевшего, не вспоминающего о том, что где-то есть большой мир, и там живут люди…