Отогнав от себя грустные мысли, девочка утёрла слёзы рукавом рубахи, в последний раз тяжело вздохнула, глядя на сгоревшую берёзу, и отправилась дальше бродить по лесу.

В Заречный лес Велька явилась не просто так. Без подношения напрашиваться в ученицы, хоть и по сговору, было бы не очень вежливо, поэтому здесь она надеялась найти какой-никакой подарок для Аксиньи. Потихоньку пробираясь по кустам и бурелому, вышла она к лужайке у перелеска. Кусты шиповника росли всё так же по кромке леса, только теперь вместо цветов на них алели крупные пузатые ягоды. Девочка ахнула от восторга, раскрыла свою котомку и стала собирать туда ягоды шиповника – отличный подарок будет для ведуньи!

Котомка наполнилась и изрядно потяжелела, а Велькины грустные думы совсем отступили. Она уже собиралась обратно в деревню, когда глубоко в лесных зарослях послышалось шуршание. Велька напрягла слух и во все глаза уставилась на лес, но кроме ветра, тихонько перебирающего листья на верхушках деревьев, ничего не услышала. Да и кому здесь быть…

Звук повторился. Велька снова насторожилась, и опять всё стало тихо. Да что же это!

Спустя какое-то время к шуршанию прибавилось ещё приглушённое ворчание, которое показалось Вельке вовсе не опасным, а скорее горестным или досадливым. Девочка отправилась на звук и набрела на большую яму, из которой отчаянно пытался выбраться небольшой молоденький мурыс, непонятно как в неё угодивший. Без сомнения, это был тот же самый, которого они с братом выпутывали из шиповниковых зарослей пару месяцев назад. Надо же, непутёвый какой дурачок… опять в беду угодил!

– Эй! – тихонько позвала его Велька. – Малыш, ты как туда попал? Дай-ка я тебя вытащу…

Мурыс прекратил попытки выбраться по осыпающемуся краю и сел в глубине ямы, уставившись на Вельку своими зелёными глазами. Она приглядела в буреломе сук потолще и подлиннее, и вскоре мурысёк уже карабкался по нему из ловушки. Вельке показалось, что он испустил вздох облегчения, когда выбрался на поверхность. Убегать маленький зверь не спешил – видимо, обессилел, пока пытался вылезти. Исподлобья глянув на Вельку, он сел и принялся вылизывать переднюю лапку.

– Домой иди, глупый, – улыбнулась ему Велька. – Мамка-то, наверное, обыскалась тебя уже.

С этими словами она собиралась уйти, но как только девочка повернулась и сделала первые шаги, мурыс прервал умывание и последовал за ней.

– Кому сказала, домой иди! – удивилась Велька, но остановиться и не подумала. Мурыс тоже.

Так и проводил её до самого берега. Когда они проходили мимо сгоревшей берёзы, её пушистый провожатый трижды оббежал вокруг, что-то вынюхивая, потом чихнул и устремился за своей уходящей спасительницей. Догнал он её уже у самой воды, и прежде чем Велька успела что-либо сказать, мурысий детёныш изловчился и запрыгнул с берега прямо в лодку, даже не намочив лап. И уселся, выжидательно глядя на девочку. Вельку это озадачило и разозлило: мало на её долю сегодня выпало, так ещё и от Аксиньи достанется, если лишний рот в дом приволочёт. Да и в деревне не сильно будут рады такому гостю – всех курей же попередавит! Не говоря уже о том, что́ мать этого глупыша может сделать с Велькой, если увидит, что он за ней увязался.

– А ну кыш из лодки! – скомандовала Велька. – Кыш, кому говорю!

Мурыс будто не понимал, чем так недовольна стоящая перед ним девчонка. Он таращился на неё своими слегка раскосыми зелёными глазами, по-собачьи склонив голову, и на берег не выходил. Возрастом он был совсем мал, месяца три или четыре. Серо-бурая шёрстка его уже покрывалась пятнами и полосками, но до окраса взрослого мурыса ему было ещё далеко. Недолго посмотрев так на Вельку, мурысёк потянулся, задрав кверху зад с куцым хвостом, и улёгся на лавку в лодке.