Седок попытался выпрямить скрещенные ноги. Каждое движение сопровождалось стоном, а лицо незнакомца корчилось от боли. Кончилось тем, что он потерял равновесие и вывалился из седла прямо в дорожную пыль.

Увидев ярко-красные пятна на телабе незадачливого седока, Маппо приблизился к нему.

– Да ты сам ранен, путник!

Теперь этот странный человек был похож на опрокинувшуюся черепаху. Его ноги так и остались скрещенными. Откинувшийся капюшон обнажил смуглое лицо с лысым татуированным черепом, большим ястребиным носом и курчавой седой бородой. Рот с безупречными белыми зубами был полуоткрыт в болезненной гримасе.

Маппо опустился перед ним на корточки, желая получше разглядеть раны незнакомца. Но вместо крови ноздри трелля уловили характерный железистый запах. Маппо сунул руку ему под плащ и вытащил… незакрытую фляжку. Хмыкнув, трелль поглядел на Икария.

– Это не кровь. Краска. Красная охра.

– Да помоги же мне, дурачина! – закричал старик. – Мои бедные ноги!

Не переставая удивляться, Маппо помог ему расцепить ноги, что добавило новых гримас и причитаний. После этого владелец черного мула уселся в дорожной пыли и принялся колотить себя по ляжкам.

– Слуга! Подай вина! Вина, дурья твоя башка!

– Я тебе не слуга, – сухо ответил Маппо, отходя в сторону. – И вина в пустыню я с собой не беру.

– Да не ты, дикарь! – огрызнулся старик. – Где же он?

– Кто?

– Слуга, разумеется. Он думает, будто его единственная обязанность – таскать меня… А вот и он!

– Может, это у тебя от падения? – спросил Маппо. – Не знаю, где ты оставил слугу, но твой мул вряд ли способен налить тебе вина.

Трелль мигнул Икарию, думая, что тот посмеется вместе с ним. Однако его спутник молча снял с плеча лук, сел на камень и принялся чистить лезвие меча.

Старик зачерпнул пригоршню песка и швырнул в мула. Животное взбрыкнуло и понеслось к расщелине, скрывшись внутри. Кряхтя, старик встал, выставив перед собой трясущиеся руки.

– Как неучтиво я встречаю гостей, – пробормотал он, силясь улыбнуться. – В высшей степени неучтиво. Я имел в виду приветствия. Бессмысленные извинения и благожелательные жесты очень важны. Прошу меня простить за некоторую неуклюжесть в моем гостеприимстве. Да, и не надо уверять меня в обратном. Не будь я хозяином этого храма, у меня оставалось бы больше времени для упражнений в гостеприимстве. Новичок обязан всячески лебезить и угодничать. Потом он научится тихо жаловаться и сквалыжничать со своими товарищами по несчастью… Вот и слуга идет.

Из расщелины появился широкоплечий кривоногий человек в черном одеянии. Он держал поднос с кувшином и глиняными чашками. Лицо человека скрывала вуаль, какую носят слуги. Сквозь узкие щелки были видны его темно-карие глаза.

– Ленивый болван! Ты нашел паутину?

Маппо удивил выговор слуги. Малазанец, что ли?

– Нет, Искарал, не нашел.

– А где мой титул?

– Досточтимый верховный жрец.

– Неверно!

– Досточтимый верховный жрец Искарал Паст из тесемского храма Тени.

– Идиот! Если ты – слуга, значит, я…

– Хозяин.

– Наконец-то!

Искарал повернулся к Маппо.

– Мы редко разговариваем, – пояснил он.

К ним подошел Икарий.

– Стало быть, это Тесем. Говорят, здесь когда-то был монастырь, освященный Повелительницей снов.

– Они ушли, – раздраженно бросил ему Искарал. – Забрали с собой светильники, оставив мне только…

– Тени.

– Умно сказано, джаг. Но меня предостерегали, что так может случиться. Предостерегали. Вы оба выглядите как недоваренные свиньи. Вы нездоровы. Слуга приготовил вам покои и особые отвары, настои и эликсиры из целебных снадобий. Белый паральт, эмулор, тральб.

– Так это же яды, – не выдержал Маппо.