Икарий держал в руках лук со вставленной стрелой. Шагах в тридцати от него стоял громадный бурый медведь. Зверь слегка покачивался на лапах и принюхивался. Итак, странствующий все-таки добрался до них.

– Этот мне знаком, – шепнул Маппо.

Икарий опустил лук.

– Мне тоже.

Медведь побрел к ним.

Глаза Маппо заволокло пеленой, и он стал лихорадочно моргать. На зубах заскрипел песок, в ноздри ударил острый и пряный запах. Треллю стало страшно. Каждый вдох царапал ему пересохшее горло. Пелена рассеялась. Медведь исчез. К ним шел человек. Совсем нагой, с бледной кожей, на которую изливалось жгучее послеполуденное солнце.

Маппо недоверчиво качал головой. Месремб, вернувший себе человеческий облик, не имел ничего общего с грозным медведем. Ростом он был не более пяти футов. Волос на голове почти не осталось, а худоба граничила с измождением. На вытянутом лице лукаво блестели красноватые глазки. Крупные зубы скалились в улыбке.

– Мой нос меня не подвел. Это ты, трелль Маппо!

– Я, Месремб. Давно мы не виделись.

Странствующий покосился на Икария.

– Да, давно. И было это к северу от Немиля.

– Кажется, тамошние сосновые леса нравились тебе больше, – сказал Маппо.

Как же давно это было! Маппо вспомнились вольные дни, большие караваны его соплеменников и далекие странствия.

– Славные были времена, – вздохнул Месремб. Его улыбка погасла. – А твой спутник – не кто иной, как Икарий. Создатель удивительных механизмов и с недавних пор – гроза диверов и странствующих. Должен сказать, у меня сразу же отлегло от сердца, когда ты опустил свой лук. Пока ты целился, в моей груди все сотрясалось.

– Думаешь, мне нравится быть для вас грозой? – без тени улыбки спросил Икарий. – Но когда нападают без предупреждения…

В его словах звучала странная растерянность.

– Должно быть, у тебя не было возможности предостеречь моего несчастного собрата. Мне остается лишь скорбеть о его душе, разорванной в клочья. Однако я не настолько смел. Любопытен – это да. Здесь мы с треллем очень похожи. Что ж, я получил ответ и могу продолжить свой путь.

– И ты знаешь, куда он тебя приведет? – спросил Маппо.

Месремб сжался.

– Вы видели врата?

– Нет. А что ты рассчитываешь найти за ними?

– Ответы, мой дорогой и давний друг. Теперь же я должен избавить вас от своего присутствия. Ты пожелаешь мне счастливого пути, Маппо?

– От всей души, Месремб. Хочу тебя предостеречь: четыре дня назад мы наткнулись на Рилландароса.

В глазах странствующего появился звериный блеск.

– Я его выслежу.

С этими словами Месремб скрылся за скалами.

– Им движет безумие, – сказал Икарий.

Трелля эти слова заставили вздрогнуть.

– Безумие внутри каждого из них, – сказал он. – Кстати, я так и не нашел пути на вершину. Пещера мне ничего не подсказала.

Внимание путников привлек равномерный стук копыт. По тропе, тянущейся вдоль подножия скалы, ехал человек на черном муле. Скрестив ноги, он восседал на высоком деревянном седле. Одежду седока составлял рваный вылинявший плащ. Руки, лежащие на седельной луке, были цвета ржавчины. Разглядеть его лицо мешал капюшон. Мул, на котором он ехал, был от ушей до кончика хвоста совершенно черным. Только бока припорашивал слой дорожной пыли, сквозь которую проступали следы засохшей крови.

Мул остановился. Человек раскачивался в седле.

– Путь внутрь заказан, – резким, шипящим голосом провозгласил он. – Свободен только путь вовне. Час еще не настал. Отдавая одну жизнь, взамен получаешь другую. Запомните эти слова, крепко запомните. Вы оба ранены. Раны воспалились. Мой слуга позаботится о вас. Он – усердный человек с солеными руками: одна сморщенная, другая – розовая. Вам понятен смысл? Пока еще нет. Пока еще рано. Гости… их так мало у меня. Но вас я ждал.