Так, удовлетворенный своей победой над одноклассниками и неудовлетворенный жизнью в целом Чернов незаметно для себя дошел до двери своей квартиры. В щели, между дверью и косяком, торчал лист бумаги. Виталий взял его в руки, развернул и вздрогнул. Листок оказался повесткой из милиции. Ему, Виталию Чернову, проживающему по улице Мирной, дом 35, квартира 14, надлежало явиться в районное отделение милиции в кабинет № 8 к следователю Полторанину Н. П. 17 мая в 15 часов. Чего-чего, а такого Чернов не ожидал. Зачем это он потребовался милиции? Если тот случай со Старовойтовым, то… ведь Славка даже не подавал на него заявление и никому не говорил о том, кто его порезал. Драка с одноклассниками? Вряд ли кто-нибудь из-за обыкновенной драки будет заявлять в милицию. Погром киосков, в котором он осенью участвовал? Может быть, может быть… Ведь дело о погроме до сих пор не закрыли, это он слышал от своих приятелей из того военно-патриотического клуба. Что ж… Придется идти.

Родителям пока ничего не скажу, решил Виталий. Узнаю в чем дело, потом с отцом посоветуюсь. Если что – деньгами отмажет. Он это может. А идти надо. Деваться некуда.

На следующий день ровно в пятнадцать часов Чернов постучался в дверь следователя.

Полторанин Н. П. оказался молодым мужчиной, несколько толстоватым для своего возраста, с круглым лицом, маленькими глазками и толстыми губами.

Виталий поздоровался.

– Фамилия? – не ответив на приветствие, спросил следователь.

– Чернов.

– А… Чернов. Ну-ну. Проходи, садись.

Полторанин сощурил глаза, рассматривая Виталия. А потом вытянул губы трубочкой и начал говорить, несколько растягивая слова:

– Ну что, Чернов? Доигрался? Достукался? Думаешь, время ушло – и все? Все забылось? Нет. Наказание всегда настигнет виновного. От справедливого возмездия, как говорится, не уйдешь. Ну, будешь добровольно признаваться или в следственный изолятор садиться? Решай!

– А в чем я должен признаться? Что я такого сделал? – Виталий посмотрел на следователя чистыми, ясными, как летнее небо над синим морем, глазами. – Объясните!

– А ты не знаешь?

– Не-а. Объясните, пожалуйста.

– Ну, милый друг. Значит, у нас разговора не получится? Значит, будем все по протоколу, по форме. Так?

– Да вы скажите, о чем – я все вам расскажу.

– О чем? О нанесении тяжких телесных повреждений. А именно – о нанесении ножевого ранения гражданину Старовойтову Вячеславу Александровичу.

У Виталия екнуло сердце. Чего-чего, а этого он не ожидал. Неужели Славка написал на него заявление? А скорее всего – написали его родители. Все, теперь каша заварится – долго расхлебывать придется…

– Ничего такого я не знаю. Я со Старовойтовым никогда не дрался. А уж с ножом – тем более. Да и не в моих это правилах – нож с собой носить. Меня кто-то оклеветал.

– Оклеветал кто-то? Ах ты, бедный, несчастный, – следователь вытащил из-за стола свое полноватое тело и подошел к окну. – Может, тебя пожалеть?

– Жалеть – не жалеть, да только ни в чем лишнем обвинять меня не надо. Бывало, дрался я с пацанами за школой. Но ведь это один на один. Все по-честному. Да и какой пацан не дрался хоть раз в жизни? А чтобы с ножом? Нет, это не в моих правилах.

Следователь некоторое время помолчал, продолжая смотреть в окно, а потом вернулся к столу, сел.

– Ну, ладно, хватит комедию ломать. Смотри: вот заявление потерпевшего – вот его подпись, вот подписи родителей несовершеннолетнего Старовойтова. Вот заключение медицинской экспертизы, сделанное на следующий день после твоего преступления, вот показания двух свидетелей – Поваляева и Белозеровой. В деле также имеется показания школьного врача Андреевой, которая видела тебя возле школы с окровавленными руками. В деле нет только орудия преступления. Но, может быть, ты поможешь его нам найти? А, Чернов? Что молчишь?