Что ж, решать в любом случае только мне, а я готова рискнуть.

***

Рискнуть-то я оказалась готова, только как это сделать, не имела ни малейшего понятия. Однако Тадеуш, кажется, мог помочь. Решили заняться этим на свежую голову с самого утра. А пока все устраивались на ночь. Я чувствовала себя не слишком уютно в этом страшном доме, но колдун сказал, что после смерти его брата здесь безопасно. Теперь он являлся единственным наследником поместья, поэтому на правах хозяина пригласил всех нас остаться.

На первом этаже было холодно. Я не ощущала этого, потому что меня надежно защищали перья, но прекрасно видела, как прямо в помещении изо ртов моих друзей шел пар. Однако на второй этаж холод проникнуть еще не успел.

— Я вызвал стекольщика, — сказал Тадеуш, ведя нас по темному коридору со светильником в руке. Я сидела на плече Алексея, наслаждаясь его теплом и запахом, и старалась не повредить ткань жилета и рубашки острыми когтями.

Мурашки бежали по телу от ярких воспоминаний о том, как убегала по этому коридору от преследовавшей меня рогатой тени.

Когда новый хозяин дома показал Тосе ее комнату, я перелетела на ее предплечье, давая понять, что спать буду с ней. Может быть, я пока и сова, но правила приличия никто не отменял. Мы ведь все старательно делаем вид, что я только немного поменяла внешность. И хотя это было далеко не так, Леша ничего не сказал по этому поводу. Только посмотрел и вздохнул.

Хотелось пообещать ему, что все будет хорошо. Но я не могла этого сделать. Не только потому что совиный клюв не предназначен для таких звуков, я же все-таки не попугай, а просто потому что ощущала уверенности, что у нас все получится. Но отступать бессмысленно. Долго ли я смогу оставаться самой собой в теле птицы? Или она очень скоро поглотит меня полностью?

Когда Тося закрыла за нами дверь, я перелетела на спинку стула, давая возможность подруге снять платье и подготовиться ко сну. Она то и дело поглядывала на меня.

— Знаешь, я думала, что Алексей с ума сойдет, когда ты превратилась и улетела. У него был такой безумный взгляд, как будто он сам сейчас станет птицей и рванет за тобой.

Конечно, я в какой-то степени его жалела, но и еще одно чувство однозначно присутствовало. Это было приятно. Приятно, что я вызываю у кого-то такие эмоции.

— Он любит тебя, Августа. Я это вижу.

Я издала тихий удовлетворенный звук. Подруга улыбнулась и легла в кровать.

— Придешь ко мне? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой. На спинке кресла чувствовала себя вполне удобно.

— Тебе страшно? — прошептала Тося, прежде чем потушить светильник, который отдал ей хозяин дома.

И тут я задумалась. Страшно ли? Пожалуй. Наверное, нужно быть совершенно не в своем уме, чтобы не бояться того, с чем я столкнусь завтра. Если это превращение будет таким же, как тогда, когда меня чуть не обратил Велислав, я вряд ли переживу переломы абсолютно всех костей. Если бы я сейчас находилась в своем теле, не смогла бы уснуть без снотворного, но птица делала человеческие эмоции не такими яркими. Поэтому я серьезно кивнула. Но потом зевнула, показывая, что пора отдыхать. Тося вздохнула и задула огонь.

Как только глаза немного привыкли к освещению, я продолжала отлично видеть ее и в темноте. Все-таки есть у совы неоспоримые плюсы. Если другие виды сов исключительно ночные животные, то мой вид приспособился бодрствовать и днем.

Когда я проснулась, птица уже сидела с открытыми глазами. Она внимательно рассматривала спящую Тосю. Ничего враждебного по отношению к девушке она не чувствовала, но это все равно было жутко: осознавать себя в теле совы, сны-то я видела вполне человеческие. Скорее бы это закончилось.