Возвращение. Лимб – 1 Александр Шлыков

Я не понимал, что со мной происходит. Сознание словно плавало в густом, вязком тумане, клубившемся в моей голове. Мысли путались и казались чужими…

С трудом разомкнув слипшиеся веки, я увидел над собой нечто белое. «Потолок… Похоже, меня приютила постель…»

Я попробовал повертеть головой – не сразу, но получилось. «Клиника… это какая-то клиника», – догадался я.

Действительно, комната, в которой я находился, очень напоминала больничную палату. Крашеные стены, матовые плафоны светильников, казённого вида мебель и стерильная чистота, ощущавшаяся везде, даже в воздухе.

Я попытался вспомнить, как очутился в лечебнице… и не смог. То, что звалось памятью, упорно не желало предоставлять мне нужную информацию. Более того, я вдруг понял, что вообще ничего о себе не знаю. Кто я такой? Как меня зовут? Мимо. Где я живу, есть ли у меня семья? Опять мимо. Какова моя профессия, чем я занимаюсь в этой жизни? Мимо, мимо и ещё много раз мимо. Меня прошиб холодный пот – что может быть хуже полного беспамятства? Это же фактически смерть личности… и чем она отличается от обычной смерти? Стоп! Нельзя подаваться эмоциям. Амнезия – это ещё не конец. Воспоминания обязательно вернутся. Я попробовал вновь напрячь извилины… На какое-то мгновенье мне показалось, что успех близок… но нет, полный облом…

Так, нужно успокоиться. Я принялся убеждать себя, что неудача в первой попытке ровным счётом ничего не значит. Сейчас я справлюсь с волнением и попробую снова. И буду пробовать до тех пор, пока не добьюсь желаемого результата. Эх, хорошо бы заполучить какую-нибудь подсказку…

Я ещё раз окинул взглядом своё нынешнее пристанище. Заметив в углу палаты дверцы встроенного шкафа, я страшно обрадовался. Отлично! Вполне возможно в этом шкафу находятся мои личные вещи. Вдруг они подскажут что-то такое, что поможет мне вспомнить? Я откинул одеяло с твёрдым намерением встать и проверить содержимое кладовки, но в этот момент в палату вошла медсестра. Я сразу понял, что заглянувшая ко мне женщина была медсестрой. Для врача она выглядела слишком… возбуждающе, что ли? Моя гостья держала в руках небольшой поднос, на котором лежал стеклянный шприц.

– Я должна сделать вам укол, – безо всяких приветствий и предисловий сказала она.

Поправив решительным жестом откинутое одеяло, сестричка с укоризной посмотрела на меня.

– Вам нельзя вставать, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – У вас обширные внутренние повреждения плюс сотрясение головного мозга. В вашем состоянии активность опасна, вам необходим полный покой.

– Но я чувствую себя превосходно, – я попытался ей возразить.

– Это потому, что вы находитесь под воздействием лекарственных препаратов, – медсестра присела на табурет, стоящий рядом с моей кроватью. – Но на самом деле, вы серьёзно пострадали и должны постоянно находиться в постели.

Она взяла мою руку, перетянула её резиновым жгутом чуть выше локтя и постучала пальцами по набухшим венам. Затем сделала укол, предварительно протерев место инъекции ваткой. Я почувствовал холодок на коже и знакомый запах – спирт! Великолепно! Что-то из своей прошлой жизни я всё-таки помню.

Медсестра положила использованный шприц на поднос и поднялась с табурета. Я понял, что сейчас она просто уйдёт и схватил её за руку.

– Подождите, – в моём голосе прозвучала мольба. – Пожалуйста, скажите, что же всё-таки со мной случилось? Как я попал в больницу?

«Сестричка» повернула голову и посмотрела мне в глаза. И этот взгляд заставил меня судорожно вцепиться в простыни…

На вас когда-нибудь обращала внимание красивая женщина? А «моя» медсестра была красива, потрясающе красива. Высокая, стройная, с осиной талией… достоинства её сногсшибательной фигуры короткий белый халат, который, как я сразу догадался, был надет прямо на голое тело, нисколько не скрывал… Наоборот, он их всячески подчёркивал! Длинные, что называется, «от ушей» ноги, шикарная грудь, не нуждавшаяся ни в каких лифчиках, идеальные бёдра и потрясающие ягодицы… Однако вовсе не вид этих роскошных форм так подействовал на меня. Лицо медсестры, вот что стало истинной причиной моего смятения. Да, лицо этой женщины было прекрасным, но при этом оно ещё и… светилось.

Я комкал простыни не в силах победить судороги в пальцах. Поэты и романтики различного толка при описании своих возлюбленных и муз часто употребляют всяческие метафоры, но это был не тот случай. Лицо медсестры на самом деле испускало, пусть и едва уловимое, но всё же вполне заметное сияние. И это сияние придавало её коже глубину флуоресцирующего перламутра. От такого зрелища не мудрено было и свихнуться! Помнящий или нет, но я точно был не готов к встрече со светящейся женщиной.

– Вы попали в автомобильную аварию, – медсестра ответила на мой вопрос и всё волшебство как ветром сдуло. Сияние погасло. Я даже моргнул пару раз – передо мной стояла самая обычная женщина. Хотя и очень, очень привлекательная.

Приняв мой ошарашенный вид за удовлетворённость ответом, медсестра развернулась и направилась к выходу. Чуть повиливая своей восхитительной попкой, она успела сделать ровно четыре шага.

– Но я ведь совсем ничего не помню! – закричал я вслед медсестре.

Женщина дёрнулась и остановилась. А затем медленно обернулась. На её необычайно красивом, но уже ничуть не сверхъестественном лице мелькнуло нечто-то похожее на любопытство.

– В каком смысле, вы ничего не помните? – вкрадчиво спросила она.

В эту минуту я заметил, как белая дверь за спиной медсестры чуть-чуть приоткрылась. В палату заглянул мужчина – явно кого-то из больных, судя по одежде. Несколько секунд этот мужик безо всякого стеснения разглядывал меня, а потом осторожно притворил дверь.

– Что значит, вы ничего не помните? – медсестра, не дождавшись ответа, повторила свой вопрос.

– Да то и значит, – с горькой ухмылкой ответил я. – Я даже имени своего не могу назвать, не говоря уже обо всём остальном.

Интерес в глазах медсестры стал читаться явственней.

– Очень странно, – вполголоса проговорила она, – обычно такого не случается. Нужно обязательно рассказать обо всём… доктору.

И уже громче, обращаясь непосредственно ко мне, добавила:

– Я немедленно поставлю в известность вашего лечащего врача. Вам не следует волноваться. Амнезия, это, конечно, неприятно, но мы с этим разберёмся, обещаю вам.

– Осталось только заверить меня, что я в надёжных руках, – я опять невесело усмехнулся.

– А вы действительно в надёжных руках, – кивнула медсестра.

А потом достала из кармана короткого халатика маленький блокнот и перелистнула несколько страниц.

– Анатолий Николаевич Шорин, так вас зовут – сказала она. – Вам тридцать четыре года, вы неженаты и, детей у вас нет.

Оторвав взгляд от блокнота, женщина с некоторым сочувствием, которое совсем не гармонировало с её восхитительным лицом, посмотрела на меня:

– К сожалению, большего я вам сообщить не могу, Анатолий.

– Подождите, – выдохнул я. – Может, у меня есть какие-нибудь другие родственники? Мать, отец, братья, сёстры?

– Про других родственников нам ничего неизвестно, извините, – она покачала головой.

Я тяжело вздохнул.

– Я могу идти? – терпеливо спросила медсестра.

Проглотив комок, я кивнул:

– Конечно…

Покачивая роскошными бёдрами, сестричка выплыла из палаты.

Я устало опустил голову на скрипящую чистотой наволочку. Анатолий Николаевич Шорин. Это имя мне ни о чём не говорило. Однако теперь я хотя бы знаю, как назвать себя, если потребуется представиться.

***

Я, наверное, всё-таки задремал. Иначе, зачем бы понадобилось меня будить? А в том, что меня будили, не было никаких сомнений – кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Открыв глаза, уже второй раз за сегодня, я увидел сидящего рядом с моей кроватью мужчину лет пятидесяти пяти от роду. Я сразу узнал его – это был тот самый хмырь, что заглядывал в палату во время моего разговора с медсестрой.

– Проснулись? Вот и славненько.

– Кто вы? – плохо соображая спросонья, спросил я.

– Сухов, Игорь Евгеньевич, – назвался посетитель. – Разрешите представиться.

– Очень приятно, – пробурчал я. – Шорин…

– Да, да, я знаю. Анатолий Николаевич, – радостно закивал мужчина.

– Откуда вам это известно? – встрепенулся я. – Мы что, уже встречались когда-то?

– Нет, – покачал головой Игорь Евгеньевич, – мы раньше не были знакомы.

– Тогда как… – я непонимающе уставился на мужика.

– Так уж вышло, не обессудьте, – он виновато развёл руками. – Я подслушивал.

Наверное, мои эмоции достаточно ясно отразились у меня на лице. Во всяком случае, Сухов поспешил объясниться.

– Не подумайте, что я быдло какое-то невоспитанное, просто… – он легонько прищурил левый глаз, – одним словом, нам с вами нужно о многом поговорить.

– С чего вы так решили? – я с удивлением и не очень дружелюбно посмотрел на Игоря Евгеньевича. – Если мы с вами до сей поры не были знакомы, откуда у нас могут взяться темы для беседы?

Однако моё недружелюбие быстро улетучилось. Я вдруг подумал, а почему бы и нет? Разговор с человеком, пусть даже и незнакомым, вполне может помочь мне в решении моей проблемы.

Игорь Евгеньевич, похоже, почувствовал мои сомнения.

– Видите ли, я в курсе того, что с вами случилось, – закивал он. – И ради Бога, простите меня за назойливость, но я считаю, что вы имеете право знать, что сейчас происходит.