– Я медик недоделанный, после полутора курса института, да почти без практики. А еще бухгалтер с практикой почти в три года без теоретической подготовки и образования. Еще технолог по переработке плодов и овощей. И с теорией и практикой. Еще землекоп со стажем. Да и еще грузчик на известковом. Вот и все, если не считать еще военного низшего образования…

– О, да ты потенциальный полковник! Биография прямо скажем, как у революционера до семнадцатого года! Ну и чего же ты с такими специальностями да в пожарники пытаешься попасть? Свои таланты губить? Пожарники только спать мастера. Тебе нужно к Конскому проситься, пока хоть в санитары. Глядишь и до врача дослужишься к концу срока. Конский наш – учитель хороший.

– Да я же не в ветеринарном учился!

Захохотали оба и Шмидт и «грек».

– Чудо ты в перьях! – Николай Васильевич Конский – это же главный врач всей нашей санчасти! А вообще-то он хирург. Это – специалист такой, каких мало по всей Воркуте! Он и на воле почитался хирургом высочайшей категории – весь Киев его раньше знал! Нашему лагерю сильно повезло, что есть у нас такой специалист! К нему на операции очередь из вольняшек на месяц. И все по блату! Вот тебе бы с ним поработать! У него бы научился кое-чему! Я с ним поговорю!

Я не признался Греку тогда, что в медицинском институте учился именно в Киеве. Мне было почему-то неудобным признаваться, что жил в одном городе и почему-то не знал «самого» доктора Конского.

– А еще, знаешь что? Иди-ка ты лучше работать в нашу бухгалтерию. Это профессия для лагеря самая лучшая. Я буду комплектовать службу по расчетам с хозрасчетными предприятиями за рабочую силу. Уже об этом договорился с начальником лагеря. Нас пока обманывают контрагенты, как хотят, а особенно шахтеры. А мы теперь будем их проверять. Начнем пересчитывать использование труда наших рабочих! Для этого нам нужны будут свои квалифицированные специалисты: и бухгалтера, и нормировщики, и экономисты.

– А туда не нужно будет разрешение «кума»?

– Ага! Напугал-таки «кумом»! Да нет, не нужно пока. Обойдемся без них! Они пасутся больше там, где работа блатная, выгодная, сытая… А у нас в активе – только одни бумаги не совсем хорошего качества… Работа, правда, не тяжелая, но не особенно сытая… Для того, чтобы сытым быть, нужно будет шустрить еще где-нибудь. «Шевелить рогами», как в лагере говорят. Приварку ожидать на этой должности неоткуда. Вон Соболев сюда хочет поселиться – попросись к нему на склад помогать по вечерам после работы…

– Соболев тоже здесь жить будет? – Спросил я у Шмидта.

– Просился сюда. Завтра капитан Стрельчак обещал прийти к нам – я спрошу у него разрешение.

– А ты, что его знаешь?

– Да мы – все земляки. И Шмидт, и Соболев, и я…

– Тогда тебе будет полегче.

Моя судьба была решена и через несколько дней я уже безболезненно вписался в небольшой коллектив бухгалтерии по контрагентной деятельности.

Мы готовили для себя «фронт работы» – разрезали бумажные мешки из-под сушеных овощей – лука, картофеля, моркови – по стандарту альбомного листа и подкладывали для распрямления под пресс, состоящий из массивного обрезка доски с несколькими металлическими шестеренками на ней.

Бумага имела приятные запахи и вызывала чувство ностальгии: эти запахи напоминали мне сушильный цех плодокомбината на Украине, и мне казалось, что на каком-нибудь из мешков мне удастся найти штамп – привет из моей юности.

Но время было уже иное, и сушильные комбинаты были не только в Виннице. Однако мешки продолжали будить приятные воспоминания да самые неожиданные ассоциации и я с добрым чувством разглаживал грубые желты листы крафт-пакетов.