Александр Маркович заперся в своём кабинете после случая в часовне. Андрей слышал, как он часами перебирал старые документы, бормоча себе под нос опровержения увиденного. Седина в его волосах проступила резче, словно время вокруг него ускорилось.

– Просто стресс, – твердил он каждому, кто пытался с ним заговорить. – Она просто… адаптируется. Нужно дать ей время.

Но время работало против них. Вера появилась на пороге дома Искателей не одна – с ней были трое других Хранителей, их лица были мрачны.

– Мы нашли записи, – сказала она Андрею, протягивая древний дневник. – Это случалось и раньше. В 1876 году в Праге. В 1923 в Кракове. В 1957 в Киеве. Всегда одинаково – кто-то пытается вернуть любимого человека, используя запретные знания. И всегда…

Она не закончила. Где-то в глубине дома раздался крик, переходящий в бульканье. Они бросились на звук.

В библиотеке они нашли молодого Искателя, распластанного на столе. Маша склонилась над ним, её рот был неестественно растянут, а пальцы удлинились, впиваясь в его грудь. В воздухе плыли серебристые нити жизненной силы, втягиваясь в её тело.

– Прочь! – крикнула Вера, выхватывая древний амулет.

Существо зашипело, его форма заколебалась, являя проблески истинного облика. На мгновение комната наполнилась запахом озона и гнили.

– Вы не можете остановить то, что уже началось, – произнесло оно голосом, который звучал как скрежет металла по стеклу. – Он сам впустил меня. Его отрицание… его слепая любовь… такие сладкие…

Книга в руках Андрея начала вибрировать с такой силой, что он едва мог её удержать. Страницы сами раскрылись, являя новые строки:

"Когда древнее существо находит якорь в нашем мире, оно может открыть путь другим. Каждая непринятая правда – камень в фундаменте моста между мирами."

В этот момент в библиотеку ворвался Александр Маркович. Его глаза расширились при виде сцены перед ним.

– Нет, – прошептал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности. – Это не может быть…

– Папочка, – существо повернулось к нему, его черты снова стали почти человеческими. Почти. – Ты же любишь меня, правда? Несмотря ни на что?

В его голосе звучала насмешка – древняя и жестокая. Тени в углах комнаты сгустились, принимая формы, от которых рассудок отказывался фиксировать увиденное.

– Я видел записи, – один из Хранителей шагнул вперёд. – В Праге оно уничтожило целую семью, прежде чем мы смогли его остановить. В Кракове погибло тридцать семь человек. В Киеве…

– Молчите! – Александр Маркович схватился за голову. – Вы ничего не понимаете! Это моя дочь! Моя…

Его голос оборвался, когда существо оказалось рядом с ним одним смазанным движением. Его рука, больше не пытающаяся выглядеть человеческой, легла на плечо отца.

– Конечно, папа, – прошептало оно, и в его дыхании слышался запах могилы. – Я твоя дочь. И я так… голодна.

Андрей видел, как серебристые нити начали течь из Александра Марковича, как его лицо начало осунуться. Но тот продолжал улыбаться, глядя в лицо существа с слепым обожанием.

– Мы должны что-то сделать, – прошептала Вера. – Оно становится сильнее с каждым часом. И скоро…

Снаружи начала выть сирена воздушной тревоги, хотя на небе не было ни облачка. В её вое слышались отголоски криков, которых не могло быть в человеческом мире.

На страницах Книги проступили новые слова, написанные почерком, дрожащим от ужаса:

"Граница истончается. Оно прогрызает дыру между мирами. И в эту дыру смотрят голодные глаза его собратьев."

"Когда существо сбрасывает последние остатки человеческой маски, оно делает это не от бессилия. Оно делает это от пресыщения – как охотник, который больше не видит смысла таиться."– Из предупреждений Хранителей