Происходящее в самолете начинает будоражить нервы. Вспоминается событие последних часов – я ударила клиента авиакомпании! Чешу ладонь, наблюдая за вихрем. Инженеры, уборщицы и бортпроводники лихорадочно носятся по салону самолета перед посадкой пассажиров.

– Кристи, тебе нужно доложить о загрузке, – слышу Лайину. Эта девушка часто помогает в работе, особенно когда я теряюсь в суете.

Держа в руке коробку кофейников, коллега ловко снимает трубку интерфона на моей станции. По всему самолету слышатся шуршания в громкоговоритель, потом резкий звук от падения трубки. Помогаю Ине, забираю у нее коробку. Тихо выругавшись, она все же справляется с аппаратом:

– Лиза, Даниил, у меня целых шесть кофейников. Кухня что-то напутала, зачем столько привезли… У кого не хватает, заберите их у меня… Коллеги, прием.

– Пусть Кристи принесет, я не хочу идти в другую часть самолета, – через минуту слышится бас Даниила со второго этажа «боинга».

– Я тебе не девка на побегушках, сам тащись вниз! – вырываю трубку у Ины и отвечаю по громкой связи.

На лица двух стюардесс, подправляющих подголовники недалеко от меня, плотно приклеиваются надменные маски.

– Оу, Крис, я тебя не заставляю. Расслабься, – понижает голос Даниил.

Испугался?

– Потому что я не отвечаю за дурацкую кухню, Даня, – резким движением креплю трубку на свое место.

Проносящиеся мимо коллеги оборачиваются.

– Кристина Багрова, попрошу соблюдать правила культурной речи! – отчеканивает главная госпожа, Лиза Гладкина.

Разворачиваюсь в сторону передней кухни, замечая у входа старшую. От взгляда этой женщины слегка передергивает, неужели ей уже донесли про пощечину? Лиза Гладкина – старший бортпроводник, она может и выговор впаять. Подозреваю, что за избиение людей на борту наказание должно быть суровое.

– Прошу прощения, – мгновенно исправляюсь. Трубка уже не летит, а тихонько примыкает к своей базе.

– Ну и когда ты притащишься, Даня? – восклицает Ина недовольным тоном.

«А ей можно так разговаривать?»

Ставлю руки на талию, намеренно глядя в переднюю кухню, отчего Лиза быстро задергивает штору.

– Ла-й-й-ина, Ла-й-й-иночка! – нежно протягивает Даниил в интерфон басистым голосом. У него получается из низкого тона слепить фантазийную мелодию. – У меня завал на кухне! Я приду позже, детка.

Лиза Гладкина мастерски обводит контур губ красной помадой, когда я вхожу в переднюю кухню. Старший бортпроводник добавляет звук на телефоне:

«Со следующего года авиакомпания “КиЛайн” увеличивает количество рейсов на дальние расстояния», – сообщают новости.

– Южная Америка. Теперь у нас будет новое направление. – Позитивное настроение отца никак не сочетается с тем безразличием, с которым приходится сталкиваться его дочери. Увидев меня, он просто кивает.

Я раскладываю накладные на столешнице, чтобы не запутаться в куче бумаг.

– Несправедливость заключается в том, что вы расширяете горизонты, а сами уходите работать в офис, – мило произносит Лиза, сидя с ровной спиной.

Месяц назад после плановой медицинской проверки врачи рекомендовали моему отцу заканчивать лётную работу. Смотрю на него и удивляюсь всего лишь нескольким седым прядям на голове. Лицо не усеяно морщинами, как это обычно бывает у людей его возраста. Командир воздушного судна, лётчик со стажем, основал со своим партнером крупную авиакомпанию «КиЛайн», но не стал для меня любимым отцом.

– Да, это мой крайний рейс. И я нисколько не расстроен. – Отец берет со стола пластиковый стакан с кофе и делает глоток.

Ощущаю аромат напитка по всей кухне.

– Сколько достойных пилотов сейчас у нас работает. Хороший пример подает Димка Беляев, сын моего друга. Парню всего двадцать семь, а он уже добился звания командира.