– Я думал, вы больше не учительница, – сказал он.

– Бывших учителей не бывает. Я директриса Женской школы-пансиона Святой Елены.

– А что должна делать директриса?

– Мое дело – добиваться, чтобы в школе все шло как надо.

– А как добиться, чтобы все шло как надо?

– Хитростью. Мэттью, тебе стоило бы ходить в школу.

– Пробовал уже. Два раза. Больше – ни ногой.

– Прошлые попытки еще ничего не значат, не исключено, что…

– А мы сегодня будем читать?

– Мэттью…

– Будем?

И в тот вечер они вместе поужинали – запеченной треской с соусом тартар, – а потом стали читать. Читали и в июльскую жару, и августовскими вечерами, когда роятся светлячки, и в сентябре, когда начинает холодать и листья на кленах краснеют, словно их обмакнули в кровь пиратов. Они дочитали «Остров сокровищ», когда до начала осеннего полугодия в Женской школе-пансионе Святой Елены оставалось всего несколько дней, – попугай капитана Флинта скрипуче прокричал на всю гостиную: «Пиастры! Пиастры!»

Миссис Макнокатер глянула на книгу:

– Да, мистер Стивенсон определенно умеет рассказывать о приключениях.

Мэтт помолчал, а потом выдал:

– Долговязый Джон Сильвер хоть и сволочь, но для Джима как отец родной. Вроде того.

Миссис Макнокатер посмотрела на Мэтта:

– Да, вероятно, так и было, но Джим определенно обрадовался, когда их пути разошлись.

Мэтт взял у нее книгу, захлопнул:

– Наверное. Но все равно в конце он надеется, что у Сильвера все в порядке.

– Возможно, – тихо сказала миссис Макнокатер. И спросила: – Мэттью, ты знаешь, где твой отец?

В комнате словно бы что-то разбилось. Мэтт Коффин посмотрел на миссис Макнокатер как на предательницу. Встал.

– Мэттью, я ничего не буду выспрашивать.

Ушел, хлопнув дверью.

– Мэттью!

На следующий вечер он не пришел. Миссис Макнокатер завернула мясной рулет без репчатого лука в фольгу, убрала в холодильник.

Спустя три дня, когда миссис Макнокатер отправилась в школу-пансион Святой Елены, чтобы руководить торжественной церемонией начала учебного года, она думала только о пропавшем Мэттью Коффине.

Когда Мирил с родителями въехали в ворота школы-пансиона Святой Елены, то увидели девочек в зеленой с золотом форме, под черными зонтиками, – школьницы указывали дорогу к спальным корпусам. Несмотря на ливень, девочки улыбались, словно они самые счастливые на свете, и приветливо махали руками, словно Мирил – их давнишняя подруга и вернулась после долгой разлуки.

Мирил не стала махать в ответ.

Отец, поглядывая на таблички, подъехал к спальному корпусу имени Маргарет Нетли, где у главного входа под козырьком ожидала осанистая дама – миссис Келлог, заведующая корпусом, по ней сразу было видно, что она чем-то заведует. Вся семья Ковальски остановилась поговорить c миссис Келлог, а две девочки в черных платьях и белых фартуках – в отличие от других, неулыбчивые и без зонтиков, – выгрузили багаж Мирил: чемодан и два полиэтиленовых пакета.

Миссис Келлог распорядилась:

– Пакеты возьмет Алетея, а чемодан – Бетти. Все доставить в Нетли двести четыре, в комнату мисс Ковальски.

Мирил смотрела вслед девочкам, которые уносили ее вещи.

– Мы так рады, что вы будете у нас учиться, – сказала миссис Келлог.

– Спасибо, – ответила Мирил. Но ей не верилось, что миссис Келлог и вправду рада: казалось, та читает свои реплики по бумажке.

– Мы надеемся, что в нашей школе вы будете очень счастливы, – продолжала миссис Келлог.

В это Мирил тоже не верилось.

Был бы тут Холлинг, Мирил обернулась бы к нему и сказала: «Понимаешь, о чем я?» – а Холлинг заговорил бы механическим голосом, точно робот: «Мы так рады, что вы будете у нас учиться, Мирил Ли Ковальски. Надеемся, в нашей школе вы будете очень счастливы, Мирил Ли Ковальски. Все девочки в спальном корпусе имени Маргарет Нетли с нетерпением ждут знакомства с вами, Мирил Ли Ковальски, Ковальски, Ковальски».