– А вообще, рано ей об этом думать, – изрёк отец, отпивая чай из расписанной узорами пиалы. – Пусть сначала отучится, а потом и замуж можно. Чтобы не получилось, как у вашей матери – женитьба, потом дети, так и не доучилась моя Мариям.

Юсуф вздохнул, но тут же изменился в лице, посмотрел на свою супругу добрым, нежным взглядом, его лицо смягчилось.

– Зато каких детей мне принесла! – сказал он, улыбаясь. Его голос стал теплым, наполненным любовью и гордостью. – Все как на подбор. Красавцы, умницы.

– Сам не похвалишь, никто не похвалит, – поддержал отца Азиз.

Все посмеялись над его шуткой, только лицо Ясмины выдавало её тревогу и смятение, как бы она ни пыталась их скрыть.

– Это правда, – сказал Юсуф, и на его лице улыбку резко сменил звериный оскал. – А если правда, то собственными зубами перегрызу горло тому, кто посмеет обидеть мою дочку!

Он посмотрел на Ясмину, и в этом «заботливом» взгляде девушка увидела, в первую очередь, опасность. Все в округе прекрасно знали про криминальное прошлое Юсуфа. До того, как уйти на покой и легализовать свой, теперь уже бизнес, элитный конезавод, поставляющий скакунов не только по стране, но и за границу, вплоть до стран Аравийского полуострова, отец Ясмины гремел на всю округу, как самый безжалостный и страшный мафиози. Всё это, конечно, осталось в прошлом, но никто не хотел проверять, осталась ли хватка у Юсуфа Бронзового, как его называли за нехарактерный цвет кожи, и как далеко он зайдёт, защищая свою дочь. Его слова прозвучали не как шутка, а как серьёзное предупреждение.

***

Вечер для Ясмины тянулся невероятно долго. Все вокруг неё наслаждались семейным теплом и весельем, шутили, смеялись, пили чай – пиала за пиалой. Дети носились по гостиной, их звонкий смех эхом разносился по просторному дому. Женщины, собравшись в сторонке, шептались о своих делах, делясь новостями и секретами, их голоса переплетались, создавая уютный, живой фон. Мужчины, расположившись за столом, обсуждали дела, их разговоры были громче, местами прерывались шутками, за которыми следовали раскатистые смешки. Отец Ясмины, Юсуф, рассказывал истории из своей молодости, его глубокий, немного грубоватый голос завораживал, в его рассказах чувствовалась сила, мудрость, жизненный опыт.

Ясмина старалась забыться, помогая матери расставлять тарелки, убирать со стола. Время от времени она посматривала на свой телефон, надежда на звонок или сообщение от Рустама держала её в напряжении.

– Чего ты постоянно на свой телефон смотришь? – прикрикнула на Ясю мать. – Отключи его, он тебя отвлекает.

Ясмина так и сделала. Она выключила телефон, и это позволило ей, наконец, немного отвлечься. Она даже немного пообщалась со своими невестками – жёнами братьев. Они говорили о племянниках, о шалостях детей, о семейных заботах, о строгих братцах. Ясмина кивала, вспоминала, как спорила с ними в детстве, как они её не брали играть, потому что она всё рассказывала папе. Эти простые разговоры помогли ей на миг забыть о своей боли, о своих проблемах. Она смеялась, шутила, и на миг ей даже стало легче.

В какой-то момент Яся даже немного забыла о своей беременности, о поведении Рустама, и лишь перед сном, когда включила телефон, она обомлела – тринадцать пропущенных от Рустама и одно сообщение от него. Сухо: «Надо встретиться». Ясмина тут же настрочила ответ: «Где? Когда?». Но он его не прочитал. Было поздно. Наверное, уже спал.

Эта ночь казалась Ясмине самой долгой в её жизни. Она ворочалась с боку на бок, мысли кружились в её голове. Уснула лишь к рассвету, когда первые лучи солнца уже начали пробиваться сквозь щели в жалюзи. Ничего не снилось. Только тишина и пустота. Это напоминало затишье. То самое затишье перед бурей. Но Ясмина, несмотря на всё, всё ещё верила в хорошее.