Аня отвернулась, подумав о том, что скрешец опять врал. Будь он истинным воином, то с легкостью сменил бы имя. Возможно, были другие причины, по которым парень оставил имя. А быть может, он носил его нарочно в знак назидания.

– Твой отец был из первого поколения? – Раздался голос Адама, вернув девушку из раздумий. – Если так, то он никак не мог быть ребенком граждан, потому, как где-то лет тридцать существуют детские поселения. И первое поколении появилось примерно лет двадцать назад.

Этот скрешец начинал раздражать Аню. Вечно сует свой длинный нос.

– Верно, милок, говоришь. Но не забывай, когда объединенная восьмерка создавала Первую Федерацию, у них были семьи, друзья, сторонники. А у них дети. И дабы доказать свою преданность добровольно отдавали детей в спецшколы.

– Мои предки из северных континентов. Там была такая страна Америка. – Майкл задумчиво вздохнул. – Я родился там, и там поговаривают, тоже была война и зачистка. Только другая. После той зачистки ничто не уцелело, даже земля. Там нет теперь вообще жизни. – Майкл произнес слова с печалью в голосе. Он погрустнел, вспоминая свое прошлое и предков. Возможно, он помнил родной дом и прошлую жизнь до того, как оказался здесь. Аня видела, как на его лице поселилась грусть.

– А я не помню своих родных. – Инга произнесла. Но и та была от чего-то опечалена. – Вся моя жизнь – это поселение. А после братство мародеров. И имя мое мне ничего не говорит. Я даже не скажу, кто дал мне мое имя. Есть ли те, кто знает о моих настоящий родителях. Быть может, они были из граждан, а быть может из беженцев.

– А Ибрагим? – Аня кивнула на детину, что уселся возле костра и по-детски стал разглядывать огонь.

– Я Ибрагим. – Произнес детина тяжелым голосом. Впервые Аня услышала его голос со странным акцентом.

– Имя у него восточное, как у президента. Они внешне чем-то схожи. Быть может, и корни одни происходят. – Произнесла старуха. – Внучок не разговаривает совсем. Он, малость, того. – Старуха постучала кулаком по лбу.

– Того? – Не понимала Аня. Она взглянула на детину. С виду он обычный мужчина, лет тридцать не больше. Высоченный, очень сильный. Молчалив, правда, и почти всегда без эмоционален.

– Дурочек. – Буркнул Майкл. – Тронутый умом, ребенок, застрявший в теле, мужчины.

Аня никогда прежде не слышала о таком.

– Это как старик. Старики все становятся как дети, немощные и глупенькие. – Улыбнулась старая.

– Ага, прям, как ты. – Хихикнул Майкл. – Этот не старик, а дурак. Но толк от него есть. Дури в нем, как в скрешце.

– Кстати, о скрешцах. – Инга взглянула на Адама с любопытством. – Столько слышала про вас, но никогда не видела в деле. Вы, правда, умеете все, благодаря своей модификации? И как вообще вас делают такими?

– Да, как это происходит? Как вы становитесь сверхлюдьми? – Кивнул Майкл.

– Достигнув возраста, всех нас модифицируют. Лет с двадцати. – Обмолвился Адам. – На самом деле мы об этом не особо любим распространяться.

– А как вы оказываетесь в армии? – Спросила Инга. – Я слышала, с четырнадцати происходит какое-то распределение.

– Первый этап в пять лет, когда всех детей измают из семей граждан и передают на воспитание. Я не проходил этот этап. Я родился и вырос в семье. И был обычным ребенком с матерью, и сестрой. – Парень задумался.

– Тот самый закон, дабы не испортить будущего гражданина влиянием семьи их лишают этой самой семьи. Уже смолоду приучают идти на крайние меры и отрекаться от всего. – Аня ненавидела этот факт. Для нее это сродни самоубийству.

– Потом до четырнадцати лет дети проходят этапы, тестирования, при которых понимают, пригоден ли ребенок или нет. – Продолжил Адам. – В четырнадцать проходит второй этап, при котором детей распределяют по их навыкам. При этом этапе и отбираются те, у кого склонность к военному делу, или развита физическая подготовка. Эти дети поступают в военные академии. А затем в восемнадцать лет уже идут узкие направленности. Пехота, разведка, механика. После окончания обучения, в двадцать лет, все солдаты проходят последний этап, после которого вводят препараты и тело подвергается модификации. В течении месяца тело трансформируется и привыкает к новым изменениям. Тело, разум и вся жизнь изменяется.