– Эй, друг, ты чего? – усмехнулся удивлённо он. – Я же пошутил. Да и хозяйка твоя не против, – кивнув на меня, сказал Глеб, словно просил, чтобы я подтвердила. А я и не против. Очень даже за.

– С Царём шутки плохи, – ответила я, разглядывая красивое, мужественное и одновременно слегка насмешливое выражение его лица. Повернулась к доберману: – Нельзя!

Он настороженно посмотрел на меня блестящими карими глазами, как будто спрашивая «Ты уверена?».

– Нельзя! – повторила я команду чуть твёрже. Царь мгновенно расслабился, широко зевнул и пошёл обратно на полюбившийся ему тёмно-синий диван. – Молодец! Хороший мальчик, – похвалила я его.

Посмотрев на Глеба, я увидела, как он странно и неотрывно на меня смотрит.

– Что? – спросила я.

– Впервые вижу искреннюю улыбку на твоём лице. Ладно, пойдём. Слишком редко мы с тобой видимся, чтобы спорить и чаи хлебать.

– Да, есть вещи и поважнее, – вроде ответила спокойно, но прозвучало с иронией.

– Не то что важнее. Просто я боюсь не успеть, – открывая дверь в спальню, не выпуская меня из рук, тихо ответил Глеб, не сводя глаз с моих губ. – Вдруг сейчас в твою ненормальную голову снова придёт какая-нибудь шальная идея. А я и оглянуться не успею – упорхнёшь, как Варакушка.

– Кто? Вара… – не дал мне спросить, прижавшись к моим губам.

Он целовал меня сильно, страстно и порывисто с каким-то отчаянным упоением. Словно на самом деле дико тосковал и остро желал всё то короткое время, пока мы не виделись. А я отвечала с не меньшим пылом и горячностью. Запах его кожи кружил голову, а тело доводило до умопомрачения.

Неужели скучала? Да, наверное, но не по Глебу, а по его искусному телу и умелым рукам. А это не одно и то же.

Шумно и часто дыша он скатился с меня наполовину. Я попыталась выбраться полностью и отодвинуться от горячего и влажного тела, отдышаться и вернуть голодную голову, что было не так просто. Глеб отодвинулся, помогая мне, но потом мягко, но настойчиво обхватил ручищей за живот и притянул спиной к своей могучей груди, укладывая мою голову к себе на плечо. В этой позе было невероятно уютно и комфортно, но слишком это как-то интимно и трогательно что ли. А последнее мне не подходит.

Давая себе ещё немного времени, я лежала и думала, почему с ним настолько хорошо. Все чувства, действия как будто ярче, глубже, острее и эмоциональнее. Словно я перешла на новый уровень наслаждения. Глеб, безусловно, хороший и опытный любовник. Но в этом ли только дело? У меня были разные мужчины, немного, но всё же. Никто из них не вызывал во мне столько чувственности и желания. Всё, что было до совершенно не то…

Опасно. Можно привыкнуть. И что тогда будет после?…

– Дана, – шёпотом позвал меня он, зарывшись лицом в мои разметавшиеся по подушке волосы. Глеб глубоко и медленно дышал моими волосами. Каждый его горячий выдох пробуждал тысячи мурашек на коже и трепет откуда-то глубоко изнутри.

– М-м-м.

– Ты совсем не веришь в любовь?

– Не ожидала от тебя такого вопроса, – усмехнулась я.

– Ответишь? – мягко спросил он, прижимая меня к себе всё плотнее. Его тёплая ладонь лежала на моей груди, не задевая шеи. А чувствовала, словно моё сердце билось в его руке. И не могу сказать, что это ощущение мне понравилось. Скорее, насторожило.

– Верю. Просто считаю, что это чувство доступно далеко не каждому, точно так же как честность, порядочность, верность.

– Интересно, – задумчиво ответил он.

– Что за Варакушка?

– Это красивая, маленькая птичка, с ярко-голубым пятном на грудке. К этой пташке я очень неравнодушен, – улыбаясь сказал Глеб. – Лет в 8—9 меня отвезли в деревню и там в кустах я увидел её. Она поразила меня не только своим окрасом, но и заливистым пением. Потом у взрослых я спрашивал названия птицы с ярким голубым пятном, но они отмахивались от меня и говорили, что такой нет и я всё выдумал. Я даже специально перерыл много энциклопедий и нашёл-таки название. Варакушка означает «дразнить» и «подражать». Встретить её трудно, она сторонится людных мест. Кстати, если удастся поймать её, то она отлично приживается в клетке.