– На самом деле я… – звук входящего вызова на моём мобильном перебил меня. Глеб же чуть ли не с ненавистью глянул на источник постороннего шума. – Извини!

– Слушаю.

– Вообще-то, я соскучился, красавица Даночка, – ответил Гириев в нагловато-развязанном тоне.

– Меня это мало трогает. Ещё что-то?

– Я что, не вовремя? Опять помешал? Тогда о главном – воскресенье, десять вечера, – вмиг пропали шутливые нотки в голосе Артура.

– Там же?

– Ага.

– Вариант второй. Ты должен прибыть первым.

– Понял. Сделаем. Кстати, рыцарю привет!

– Мы вроде с тобой договорились, – имею в виду наружку и Гириев, разумеется, меня понимает.

– Конечно, просто я слышу, как крошатся его зубы, пока мы с тобой мило беседуем, – тихим гортанным смехом отозвался мой телефон, прежде чем я нажала на красную кнопку.

 Посмотрев на Глеба, я поняла, что Гириев недалёк от истины. Мой Тренер жутко зол и раздражён, хоть и пытается это скрыть. К еде не прикоснулся, зато залпом осушил свой бокал.

Очень интересно!

– Ты недоговорила, – зыркнув на меня, бросил.

И рассеялся весь романтический флёр…

– По профессии я финансовый менеджер.

– О как! И где ты работаешь? И что нужно было от тебя Гириеву?

– Консультация, – ответила я, пропуская первую часть вопроса.

– Консультация? – усмехнувшись, поинтересовался он. – В плане чего?

– Финансов, конечно же.

– Почему именно… – запнулся он, словно через силу подбирая слово, – твоя ему нужна?

– Может быть потому, что я узкопрофильный специалист, – и плевать, что финансовых менеджеров пруд пруди. Ну не могу я сдержаться и не позлить его. К тому же всю правду я сказать точно не могу. – И что ты пристал к этому Гириеву? Или ты ревнуешь?

Спросила и впилась пристальным взглядом в него, выискивая правдивость моих, и не только моих, предположений. Нарушил договор? Ведь если это так, то как бы мне само́й ни хотелось продолжить наши проникновенные встречи, я буду вынуждена прекратить наш столь яркий и чувственный, но короткий союз. Да, где-то там глубоко внутри меня, где ещё осталось что-то вроде призрачного ожидания веры в доброе и светлое, нечто шевельнулось на мгновение и отозвалось теплом на его неравнодушие. Шевельнулось и снова погрузилось в летаргию…

– Это беспокойство, – достаточно ровно и спокойно ответил Глеб, правдиво. – Он опасен. Такие связи, какими бы они ни были, до добра не доводят.

– Там, где нет опасности и наслаждения менее приятно, – сказала я то, чего говорить не собиралась, встречая его вмиг озлобленный графитовый взгляд.

Нет, я, правда, не хотела этого говорить. Тем более что он прав. Сама считаю, лишний риск до добра редко доводит. Но в его присутствии, у меня почему-то нет чёткого соединения мозга с языком.

– Допросишься, – сквозь зубы прошипел Глеб и резко встал с противным скрежетом стула по напольной плитке.

Взгляд его был красноречив. Того и гляди, набросится причинять телесный вред и моральный ущерб. Мне бы испугаться и спрятаться или напрячься, найти что-нибудь тяжёлое и принять стойку, но я с необычным чувством заинтересованного предвкушения наблюдаю, как он медленно, буравя меня тяжёлым серым огнём, наступает. Эдакий сильный и грозный медведь. Но я по непонятной причине уверена, что для меня он будет мягким и нежным. Надеюсь, моё чутьё меня не подведёт.

Боковым зрением замечаю, как доберман быстро поднял голову в нашу сторону и насторожился.

Глеб резко наклонился, рывком без особых усилий поднял меня на руки. Не успел он сделать и двух шагов по направлению, я так понимаю, к лестнице на второй этаж, как собака мгновенно бросилась наперерез. Обнажив длинные клики, он свирепо зарычал и громко залаял, слегка прижав уши.