– Это другое…

Утки нерешительно топтались у берега, склевали раскиданные крошки и смотрели на хлеб, рассыпанный под ногами Лазаря и Петра.

– Сиди тихо, – сказал Лазарь. – Видишь – они хотят есть.

Петр не сводил глаз с уток. Некоторое время он молчал, потом заметил:

– Это грех. Они ведь почти ручные.

– Да, прикормлены… Но мы ведь с тобой – охотники?

– Да.

– Тогда какие разговоры?

– Я не буду их убивать! – сказал Петр упрямо.

– Ладно, я их убью. Главное – поймать. Сиди тихо.

– …Господи, они думают, что мы хорошие, – тихо произнес Петр.

– …А мы – плохие.

Петр посмотрел по сторонам.

– Выпить хочется… Прости Господи…

– Бросимся по моей команде…

Утки склевали хлеб на берегу и стали постепенно приближаться к скамейке, где сидели Лазарь и Петр, поглядывая на обилие хлеба у их ног. Те сидели, застыв и не сводя с уток глаз. Наконец, осмелев, птицы оказались совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. И тогда Лазарь сказал:

– Давай.

Петр и Лазарь бросились на уток и начали ловить их. Утки с кряканьем удирали. Петр упал на землю, а за ним и Лазарь. Утки успокоились только на середине озера. Петр и Лазарь, вымазанные землей и снегом, снова сели на скамейку и с сожалением смотрели на уток. Лазарь достал из карманов пальто сигареты, и оба молча закурили.

– Ох, выпить хочется, – тихо произнес Петр.

– У тебя нет денег?

– Нет. Совсем.

– Я свои последние тоже сегодня потратил.

Петр повернул голову.

– Я знаю место, где можно раздобыть денег или бутылку водки.

– Ты предлагаешь опять пойти в продуктовый магазин и разгрузить машину?

– А что нам остается?

– Может, лучше сходить в твою букмекерскую контору и сделать ставки?

– У меня деньги кончились и удача, кажется, тоже. Надо переждать немного.

Лазарь поднялся со скамейки и стал отряхивать одежду, стараясь привести ее в приличный вид.

– Ладно, пошли, – сказал он.

– Вот и хорошо, – ответил Петр, поднимаясь со скамейки. – А то мне напарник нужен. Один я не управлюсь.

Оба побрели через парк к выходу. Навстречу им бежали дети с воздушными шарами и шли их мамаши, катя коляски. Для детей реальность казалась совсем другой, чем для Лазаря или Петра. Дети были слишком малы и ничего еще не понимали в жизни. К сожалению, им придется повзрослеть, думал Лазарь, глядя на них, и узнать то, что знаю я.

Машину им пришлось ждать три часа. Разгружали они ее еще час, за что получили две бутылки водки, большой кусок докторской колбасы и батон белого хлеба.

Потом они пошли к Петру и устроили там пир. К вечеру Лазарь уже не мог стоять на ногах, но все порывался пойти домой. Петр с трудом и уговорами доволок его до спальни и бросил на кровать, где Лазарь и отрубился. Подумал и накрыл сверху одеялом. Сам пошел в другую комнату и устроился на кушетке.

Утром Лазарь с трудом разлепил глаза. Голова гудела. Он встал и прошлепал в зал. Петр спал. Лазарь остановился, хотел разбудить его, но, подумав, не стал. Он отправился на кухню и открыл холодильник. Нашел там охлажденную воду и выпил целую бутылку. Потом прошел в ванную, где умылся и зачесал волосы. Смотреть ему на себя не хотелось. Но все же пришлось – он поднял глаза и встретился взглядом с чужим человеком в зеркале.

– Ладно, пусть будет так, – сказал он грустно своему отражению и пошел в прихожую. Там он обулся, надел на себя пальто и вышел наружу. Было где-то половина шестого утра, но по улицам уже ездили машины, и люди спешили на работу. Идти было недалеко, Лазарь почти бежал. Его тешила надежда, что если он заберется тихо в постель – а в это время жена еще спит, – то она и не узнает, что его не было дома этой ночью.