– А почему, если все так серьезно, вы не пришлете за мной машину? В конце концов, речь о пропавшем человеке…

– Никакого. Пропавшего. Человека. Еще. Нет!

От внезапной смены тональности у Аарона похолодело внутри, а сердце забилось редкими болезненными толчками. Каждое произнесенное Андервудом слово казалось ударом молота.

– Сумасбродная журналистка не оказалась в нужном месте, когда вам хотелось. Причин может быть сотни. Это было «во-первых». Теперь «во-вторых». Звучит безумно, но статистика необъяснимых происшествий Нуабеля способна переубедить любого скептика. Особенно данная статистика касается людей, которым приспичило сунуть нос в давно забытые дела.

– «Необъяснимых происшествий» – это как? – спросил Аарон

– Приезжайте быстрей, – ответил Андервуд. – Так будет лучше.

Безо всякого предупреждения в трубке раздались короткие гудки. Аарон подошел к окну и прислонился лбом к прохладному стеклу. Чувства, что бушевали в нем, были смесью страха и ненависти.

Да, Ивонн вляпалась в историю. И он вместе с ней.

Путь к отступлению пролегал сквозь поле битвы, усеянное пропавшими людьми.

Аарон похлопал себя по карманам. Убедился, что взял вещи, способные идентифицировать его личность. Проверил зарядку аккумулятора в диктофоне. Мучительно долго решал, как поступить с компьютером, где хранилось безумное количество материалов, а также контакты, фотографии и музыка, «миллион миллионов» электронных писем за последние восемь лет.

Он присел на кровать, положил руки на колени и уставился в одну точку. Если верить традициям, которым следовали родители, Маргарита и многие, кого он знал, присесть на дорожку значило запрограмировать себя на безопасное путешествие и возвращение домой.

Записка, что он бросил перед уходом на стол, предназначалась Марку Лаврову и его жене: телефон Маргариты и просьба, если он не вернется через неделю, передать ей все его вещи.

Он вышел из дома, повернул в указанном Андервудом направлении и стремительно зашагал вперед по безлюдной улице. Слева над черепичными крышами поднималось солнце. Впереди через дорогу пробежала черная кошка с белым пятном на груди.

Автобус номер шестьдесят два в сторону Прибрежного парка пришел почти сразу, как Аарон оказался на остановке. Пустой, а значит, вполне безопасный, как и положено летним утром в субботу. Мост над рекой не взорвался; в салон не ворвались террористы; его не задержали по подозрению в преступлении, которого он не совершал.

Любуясь в окно живописными видами города Нуабель, Аарон без происшествий добрался до конечной остановки, района частной застройки с аккуратными домиками вдоль двухполосной дороги.

Здесь пахло кленами и водой, и где-то совсем близко кричали чайки, а сквозь редкие заросли на берегу сверкали на солнце темные бескрайние воды озера Боттенланг.

Эмоса Андервуда он узнал сразу, хотя встретился с ним впервые. Тот ходил взад и вперед по тротуару вдоль автобусной остановки. Одетый как для пробежки, в черные шорты и футболку, он разминал шею, вращая головой, и, судя по свежему виду, только что вышел из дома. Его комплекция на первый взгляд отвечала требованиям для приема на службу в полицию. Определенно он занимался спортом, футболом или борьбой. Невысокий и плотный, но шапка черных волос с проседью и лоснящееся розовое лицо выдавали в нем кабинетного работника.

Аарон не сомневался, что глава городской полиции точно знает, как он выглядит. Утренним звонком Андервуд дал понять, что проделал работу по сбору данных. Что он успел раскопать, а что нет, оставалось догадываться. И Аарон решил, что говорить с ним следует начистоту.