вызвал у меня отвращение.

– Пришли твои билеты и маршрут следования, Велис, – сказал он. – В

парижском офисе тебя будут ждать в следующий понедельник. Переночуешь там, а

утром отправишься в Алжир. Твои билеты и документы сегодня доставят к тебе

на квартиру. Итак, все в порядке?

Я сказала ему, что все просто прекрасно.

– Что-то у тебя голос не слишком радостный, Велис. Неужели поездка на

черный континент тебя не прельщает?

– Напротив, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне. -

Мне как раз не помешает сменить обстановку. Нью-Йорк начинает действовать

мне на нервы.

– Тогда отлично. Счастливого пути, Велис. Не говори, что я не

предупреждал тебя.

Разговор прервался. Спустя несколько минут пришла секретарша с

сэндвичами и молоком. Я закрыла дверь и попыталась поесть, но мне кусок в

горло не лез. Сосредоточиться на книгах по истории нефтяного бизнеса тоже не

удавалось. Я сидела и тупо смотрела на стол.

Около трех часов в дверь постучала секретарша. Она принесла мой

портфель.

– Его передал охраннику какой-то мужчина, – сказала она. – С портфелем

он оставил записку.

Дрожащей рукой я взяла конверт и, дождавшись, пока секретарша выйдет,

нашарила в столе нож для бумаг, вскрыла конверт и вытащила записку.

"Мне пришлось поместить твои бумаги в другое место, – говорилось в ней.

– Пожалуйста, не ходи домой одна".

Письмо не было подписано, но "обнадеживающий" тон не оставлял сомнений

в авторстве. Я отложила записку и открыла портфель – все было на месте,

кроме, конечно же, моих записей о Соларине.

В половине седьмого вечера я все еще сидела в офисе. За дверью моего

кабинета стучала на пишущей машинке секретарша. Кроме нас, почти все уже

покинули здание. Я завалила секретаршу работой, чтобы не оставаться одной.

Однако как мне попасть домой, я пока не имела ни малейшего представления. Я

жила неподалеку, поэтому вызывать такси было глупо.

Пришел уборщик. Он как раз вытряхивал пепельницу в корзину для мусора,

когда зазвонил телефон. Я чуть не уронила его со стола, торопясь взять

трубку.

– Что, засиделась на работе? – произнес хорошо знакомый голос.

Я чуть не расплакалась от облегчения.

– Если это сестра Ним, – сказала я, с трудом сдерживая эмоции, – то,

боюсь, вы позвонили слишком поздно. Я только что упаковала свои вещи. Теперь

я полноправный член общества Христовых невест.

– Какая жалость и какая потеря, – бодро сказал Ним.

– Как это ты догадался искать меня здесь так поздно? – спросила я.

– Где же еще искать такого преданного и самоотверженного работника

зимним вечером? – усмехнулся он. – Ты – одна из самых завзятых

сверхурочников в мире. Как поживаешь, дорогая? Я слышал, ты пыталась

связаться со мной.

Прежде чем ответить ему, я подождала, пока уборщик не выйдет.

– Боюсь, у меня серьезные неприятности…– начала я.

– Естественно. У тебя всегда неприятности, – невозмутимо заявил Ним. -

Это и придает тебе шарма в моих глазах. Мой разум притупляется, когда долгое

время не происходит ничего непредвиденного.

Я посмотрела на спину секретарши, маячившую за стеклянной дверью

кабинета.

– У меня очень большие неприятности, – прошипела я в трубку. – За

последние два дня два человека были убиты практически у меня под носом! Меня

предупредили, что это как-то связано с тем, что я пришла на шахматный

турнир…

– Ух ты! – присвистнул Ним. – Что ты делаешь, говоришь через носовой

платок? Я едва слышу тебя. Предупреждали о чем? Повтори!

– Предсказательница предвидела, что меня подстерегает опасность, -

сказала я ему. – И теперь это случилось. Эти убийства…

– Моя дорогая Кэт! – рассмеялся Ним. – Ты поверила гадалке?

– Она не единственная, – сказала я, вонзая ногти в ладонь. – Ты слышал