Князь уже совсем выбился из сил. Идти заставляло лишь то, что на поляну пока так и не вернулся. Может, и удастся ему отсель вырваться. Запнувшись о корягу, чуть не упал, выругался. Осмотрел разодранные штаны, покачал головой и сплюнул. Хотел было сделать шаг, как в этот момент мимо него пронёсся заяц. Обычный серый заяц. Светозар, наверное, бы и не обратил на него внимания, если бы следом за ним не скакала огромная деревянная колода на четырёх кривых сучьях. Быстро перебирая ими, она, казалось, играла с зайцем в пятнашки. Тот ловко отпрыгивал в сторону, и колода тут же закладывала резкий поворот, пытаясь догнать косого.

Князь встал и следил за их бегом, при этом открыв рот. И тут за спиной раздался скрипучий голос:

— Рот-то прикрой, а то муху споймаешь…

5. Игоша

Эгиль стоял на берегу, его взгляд был прикован к удаляющейся фигуре Светозара. Он хотел окликнуть его, остановить, но в последний момент передумал. Что толку?

— Оглашённый, как есть, — пробормотал домовой себе под нос, махнув рукой, поворачиваясь к остальным. — Чего ему спокойно не плылось? Ни с чего набросился. Бесы будто его треплют, — продолжил он, пожимая плечами. — А может, и тёмный бог подсадил ему в душу что чёрное, пока князь в Пекле торчал? Кто его знает.

Кикимора, стоявшая чуть поодаль, сплюнула на песок и, не сказав ни слова, направилась к драккару.

«Эти мужики вечно такие, — думала она, шагая по берегу. — Лишь бы кулаками помахать. Как будто других дел нет».

Свен, единственный, кто, казалось, уже забыл о произошедшем, спокойно проверял оснастку корабля.

— Впереди и так путь тяжёлый, — пробормотал он, поправляя свой короткий топор, висящий на поясе. — Ещё обо всяких древлянах переживать.

Норман вздохнул и подошёл к драккару.

— Ладно, — сказал он, обращаясь к остальным. — Поединок показал, на чьей стороне боги. А нам пора в путь.

Кикимора, уже стоявшая на палубе, бросила последний взгляд на берег. Светозара уже не было видно.

Эгиль поднял руку, давая знак гребцам.

— Гребём! — крикнул он.

Драккар плавно скользил по воде, оставляя за собой лёгкую рябь. Лес, где остался Светозар, уже скрылся из виду, и впереди виднелись знакомые очертания берегов, они проплывали тут каждый год. До Славутича оставалось совсем немного, и норман, стоя на носу, задумчиво смотрел вдаль.

— Если встретим древлян, — сказал он, обращаясь к Свену, — расскажем им, где их князь. Бросать его совсем без помощи не хочется.

Здоровяк кивнул.

— Рискованно было бы брать его с собой, — добавил Эгиль. — Кто знает, что у него в голове. Вдруг ночью вскочит и всех нас перережет, как овец.

Свен лишь хмыкнул в ответ, но ничего не сказал. Он понимал, что его конунг прав.

Драккары продолжали плыть вперёд. Течение несло их по волнам, ветер надувал паруса, и гребцы лишь изредка помогали, чтобы не сносило к тонким берегам. Вокруг царила тишина, нарушаемая только плеском воды и криками чаек.

Мимо них проплывали небольшие селения словен и мерян. Деревенские, привыкшие к караванам северян, не прятались. Люди выходили на берег, чтобы посмотреть на проплывающие суда. Дети смеялись и кричали, иногда даже махали с крутых берегов, а самые отчаянные бросали в воду камешки, пытаясь попасть в корабли.

Северянин смотрел на них, и в его душе на мгновение стало теплее. Несмотря на все опасности, жизнь продолжалась. Люди жили, смеялись, радовались.

— Скоро будем в Родиничах, — сказал Эгиль, оборачиваясь к Свену. — Там решим, что делать дальше.

Здоровяк кивнул, его лицо оставалось спокойным. Родиничи, хоть и были небольшим селением мерян, славились своим гостеприимством. Там их знали, а значит, накормят, напоят и припасами поделятся. Это было важно, особенно в начале долгого пути.