Со вздохом я водрузила на переносицу ранее узурпированные круглые очки, в глубине души надеясь, что моё прежнее, отличнейшее зрение ещё вернётся.

Теперь, когда очертания предметов вновь обрели резкость, я уверенно шагнула внутрь поступившего в моё пользование зельеварского кабинета. Но стоило мне пересечь порог, как я встретилась взглядом со стоявшим посреди комнаты существом, удивительно похожим на домового. Маленького роста и очень преклонных лет, с огромной копной седых волос и такой же седой бородой, сморщенной кожей и носом в пол-лица – домовой смотрел на меня недоверчиво. Я застыла у двери, не в силах шелохнуться от страха.

Старичок по-хозяйски поправил холщовую остроконечную шляпу и перевёл взгляд на семенившую за мной Эллу Гор, которая не выглядела собой с тех самых пор, как покинула берег реки.

Она, не обращая внимания на удивлённого старичка, пересекла комнату и, уже занеся ногу над ступенькой лестницы, ведущей на второй этаж, сказала мне уверенно:

– Элла, ну что ты стоишь?! Ты же обещала показать мне кое-что в твоей комнате!

А девушка-то оказалась не промах и быстро вжилась в свою новую роль. Я, наконец, отмерла и последовала за бывшей хозяйкой кабинета. Поднявшись по деревянной лестнице, мы оказались в небольшом коридоре с двумя дверьми. Элла прошла до дальней из них, достала из кармана ключ и, отворив дверь, жестом пригласила меня войти. Как только я оказалась внутри, она снова заперла комнату и отдала ключ мне.

– Это моя, теперь уже твоя, комната, – Элла жестом показала на окружавший нас кавардак.

Справа от окна стояла старая, на вид скрипучая, односпальная кровать, у её изножья возвышался маленький платяной шкаф, слева от окна – деревянный комод, закрытый на амбарный замок, а рядом с ним – высокий стеллаж. И на его полках творилась настоящая вакханалия из пузырьков, пучков засушенной травы, амулетов, готова поспорить, бесполезных, и прочей ерунды, которой окружают себя люди, не умеющие колдовать.

– Внизу, как ты заметила, был сам зельеварский кабинет, – продолжила Элла. – А встречал нас Гункан – один из слуг.

– Знай я, что у тебя такие страшные слуги, в жизни бы не согласилась тут остаться!

– Рамир не страшный. Странный, да. Но не страшный. Это только Гункан такой… Не обращай на него внимания. Он всё равно не может хозяйку кабинета ослушаться.

Я пожала плечами и молча наблюдала, как Элла собирает вещи. Она наспех покидала несколько платьев и сменную обувь в тканевую сумку, туда же отправилась половина амулетов с полок, какие-то травяные веники и небольшой мешочек с деньгами.

– Минуточку-минуточку, а где моя доля? – возмутилась я, провожая мешочек с монетами взглядом.

Девушка вздохнула, достала его и отсыпала мне половину.

– Прощаться не будем. Береги кабинет, и ты это, с ним поуважительнее. Он, знаешь ли, в почтенных летах, – наставляла меня Элла, нетерпеливо топая ножкой у двери – ключ-то был у меня.

– Ты имя-то моё запомнила?

Она кивнула.

– Повтори.

– Майра…

Я вздохнула:

– Майра Сидус, выпускница Велийской Школы Колдовства. Проходила практику в ковене Красных ведьм, получила приглашение войти в круг и… сбежала.

Она снова кивнула, повторила несколько раз и, как только я открыла дверь, засеменила по коридору, крепко сжимая в руках свою холщовую сумку. Я проводила её до выхода, и на сердце у меня стало неспокойно. А точно ли в ковен она так торопилась? Увы, но спросить её об этом я не успела. Входная дверь хлопнула, решительно за ней закрывшись, и я осталась наедине со старичком Гунканом.

Окинув доставшуюся мне собственность взглядом, я узнала в окружавшем меня беспорядке руку мастера – кабинет выглядел примерно так же, как и комната Эллы. Вдоль обитых потемневшим деревом стен вразнобой были навешаны полки, ломившиеся от склянок, коробочек, баночек, веничков и мешочков. Настоящий ведьмовской кабинет, даже череп и хрустальный шар имелись. Последний, к слову, покрывал толстый слой пыли – гадать бывшая хозяйка не умела.