Останься мы на прежнем месте или ломанись дальше по тракту, нас бы взяли тепленькими и немедленно настучали Его преосвященству о скопище подозрительных лиц в «Колокольном перевале». Так ему тоже донесут, что видная с ворот таверна пропала, но на поиски требуется время.

– Чего это ты лыбишься?

– Ничего, – отмахнулась я.

Он даже учел, что большинство городских жителей и мелких гильдийцев скорее потеряются в лесу, чем выйдут на Столичный тракт, а потому великодушно подготовил альтернативный путь.

Сонный Чижик накладывал варенье в кашу, редко моргая на чашку с какао, ибо кофе пить мы ему пока что запрещали. Он единственный, кто пока даже не заметил перемен, пустым взглядом обозревая незнакомый лес через замерзшее окно. Я же алчным взглядом поглядывала на кофейные остатки в турке, которые удачно сочетались с медовым печеньем из закромов поварихи.

Хотя, судя по толстенному слою варенья, где грустно плавали две ложки каши, остатки кофе придется пожертвовать юному магу.

– Держи, – я жалостливо разбавила горечь сливками и сунула чашку клюющему носом пацану.

– Угу.

– Чего это ты не выспался?

– Угу.

– Чижик?

– Угу, – согласился он, растягиваясь на столе.

– Всю ночь как на иголках сидел, – шепотом поделилась повариха. – Тебя ждал и Истинному молился, чтобы дурного не случилось. Даже дар свой выжечь хотел, себя винил в твоем помешательстве. Пришлось успокаивать старым дедовским способом – коньяком в чае и угрозой ремня.

– Жестоко.

– Зато уснул как миленький. Менталистам легче всего себя покалечить, даже суетиться не надо, раз – и нет больше дара, только слюна по подбородку течет и исподнее мокрое каждый час.

К всеобщему удивлению я чувствовала себя совершенно нормально. Рыдать и резать вены от несчастной влюбленности не тянуло, бежать и прятаться в барсучью нору от страшного инквизитора тоже, а вот закончить мелкие дела перед наступающим новым годом показалось отличной идеей. Опять же «будем живы – не помрем», а нам еще подоходную декларацию за текущий год подавать, налоги платить и думать, чем себя занять в Истинную Троицу, работать-то нельзя будет.

Может, сувенирную продукцию запустить? А что, Парница неплохо справляется с туризмом, люди не забывают заезжать, дабы послушать самый большой колокол в стране и отстоять выходную службу, мы с этого даже приличных клиентов иногда имеем. Почему бы не выставить на стойку небольшие сувенирные изделия вроде праздничных или травяных свечей, саше, лубков с религиозными сюжетами и платков с вышивкой? А там, глядишь, и до кружек с тарелками расписными дойдем.

Решено, посадим Чижика до праздника катать первую партию декоративных свечей с мелко рубленой хвоей и апельсиновой цедрой. Обвяжем их алыми лентами, вплавим зеленые бусины и выставим ручную работу за приятную цену. Будет личным заработком нашего постреленка, чтобы и честно заработанные карманные деньги водились, и глупости больше в голову не лезли.

– Хозяйка-а-а, – взволнованно донеслось из столовой. – Чой-та перебрал я вчера, чудь всякая мерещится. Уж не добавляли ли вы мак в медовуху?

Вот и первая удивленная ласточка, разглядевшая за окном непривычный пейзаж. Подхватив поднос с теплыми сырниками, тремя видами варенья и духмяным чаем, я отправилась задабривать проснувшегося постояльца.

– Нет, господин, переезд у нас случился.

– Как переезд? – удивленно вытянулось лицо мужичка из мелких спекулянтов, что барыжат ложным антиквариатом. – Вместе с нами, что ли?

– Решили не будить вас, добрый господин. Вот, отведайте завтрак за счет заведения.

Недоверчиво поковыряв вилкой сырники, будто опасался обнаружить там опиум вместо муки, постоялец настороженно покосился в окно. Ох, чует мое сердце, что через пару минут закричит и кинется за товарищами, устраивая переполох. И таки да! Только мужичок вперился в меня подозрительным взглядом и приоткрыл рот, дабы заорать невесть что, как я хлопнула в ладоши, призывая домового активировать небольшие колокольчики, украшавшие каждый номер.