– Девять. Значит ворота закрыли и город под охраной.

Сетчатый тюль серого цвета затеняет окно. Я с неохотой бросаю взгляд в его сторону и понимаю, как хочется просто лечь и уснуть.

– Маша, с каких пор такая тревожность? Ложись. И пусть…, – я подхожу к шкафу, распахиваю его и вижу среди одноцветной одежды то самое белое платье, о котором говорила в лесах, – Пусть будет как будет. Прятаться не стану. Я просто надену белое.

Я снимаю его с вешалки и небрежно бросаю на кровать сестры. Не знаю в самый раз ли оно? Все так же красиво, как раньше? Струящееся, приталенное, очень нежное с глубоким вырезом на груди. Когда-то я была совсем другой и шила это платье для будущей свадьбы. Был и жених. Только не дождался согласия.

Резкий стук в дверь. Я вздрагиваю. Страж не мог прийти так быстро, но кто может стучать так поздно?

Ноги ватные, иду к двери, попутно осмотрев себя в мутном зеркале коридора. Выгляжу опрятно. Стройную спортивную фигуру скрывает балахон болотного цвета и черная широкая юбка по колено. Я босая, волосы не собраны, лицо свежее, будто не было трудного пешего дня пути к Хребту Морозному.

– Кто?

– Это я, Мэри, – доносится знакомый голос. Я выдыхаю с облегчением, но тот же к горлу подкатывает гнев, – Откроешь?

– Дима? Зачем ты пришел?

– Я на праздник, – скоро отвечает молодой человек, – Ты спишь?

– Мрак, – ругаюсь шепотом и поворачиваю ключ в замке. Из темного подъезда ко мне выходит высокий мужчина двадцати пяти лет. Симпатичный, глаза серо-зеленые волосы русые. Добрые глаза блестят теплом и заботой, тонкие длинные губы растягиваются в улыбке.

– Привет! Я не вовремя?

– Спала, – стою на пороге, не приглашая войти. Мы знакомы с детства, потому правила приличия с Дмитрием я соблюдаю через раз.

– Не похоже, – он протягивает мне сверток и входит, несмотря на возражение, – Я пройду? Спасибо.

Провожаю взглядом наглеца. Замечаю на нем серебристую ленту. Мужчина повязал ее на запястье. Она хорошо заметна из-под черной тонкой куртки.

– Ты уже вошел, – закрываю дверь, предварительно осмотрев лестничную площадку, – Ты с лентой? Подался в претенденты на брак?

– Пора, – пожимает плечами Дима. Он проходит на кухню, берет со стола яблоко и надкусывает, не сводя с меня глаз, – Я больше не могу ждать твоего согласия десятками лет.

– Прошло всего пять.

– Для меня все равно, что десять. А так, – брюнет смотрит на свою руку, чуть щурясь, – Судьба решит за меня.

– Ты для этого зовешь меня на площадь? Чтобы испытать судьбу.

– Нет, – Дмитрий иронично поджимает губы в улыбке. Я сажусь за крохотный стол напротив, – Дошли слухи. Администрация говорит об убыли населения. Многие гибнут в лесах, плюс твари выходят за стены. Народ редеет, а молодое поколение тянет с браком.

– Инкубаторы пустуют.

– Как бы цинично не звучало, да.

– Может мне лучше согласиться на твое предложение сейчас, чтобы не получить билет в ад с кем-нибудь из Дагора?

– Иронизируешь? – Невесело смеется Дима, – Знаешь, лучше сходи на праздник и дай повязать тебе ленту тому, кто будет за тобой, а не над.

– Если не стану?

– Раскидают среди оставшихся.

В Дагоре и раньше принуждали к бракам. В сложных условиях выживания население должно постоянно обновляться. И с учетом регистрации каждого жителя, случайные дети отправляются за пределы города. Только брак, только правило. Все по уставу тех, кто нами верховодит: Темный Горизонт.

– Пять лет я в статусе потенциальной, а ты и того дольше. Почему сейчас решили возобновить порядок?

Мой вопрос не к Дмитрию. Он знает. Сам под обстрелом.

– Я пойду за тебя тогда.

– Нет, Маш, не надо так говорить. Не надо давать надежду. Я не готов жить с тобой только потому, что тебе некуда деться, – я задеваю его. Сильно. Вижу, как теплый взгляд мрачнеет. На коже мужчины, чуть тронутой щетиной, проступает влага. Хаманов расстегивает куртку, чтобы стало легче.