– Меня не будет в городе.

– А куда ты денешься?

– Уеду в командировку.

– Откажись, скажи, брат приезжает.

– Не могу и не хочу. А тебя предупреждаю: квартиру я оставлю на сигнализации, и ты в нее не попадешь ни под каким видом.

– Ты че, решила меня прокатить?!

Ух, какие мы грозные. Братец просто забыл, что Аня уже не затурканная школьница.

– Ваня, запомни, пожалуйста, даже заруби хоть на носу, хоть на другом органе: никакого дележа квартиры не будет. Хочешь, подавай в суд. Извини, мне некогда.

Звонок ближайшего родственника на некоторое время выбил из колеи. Анна продолжала с ним мысленно спорить, а другим планом сознания пыталась сообразить, что брать с собой в такую необычную командировку. Летние месяцы в гостях у тети Саши остались в смутном детстве. Что носят в деревне? Спортивный костюм – обязательно. Легкие курортные платьица тоже следует взять. А обувь? Анна любила шпильки, а шпильки не любили пересеченной местности. Придется завтра идти в магазин и там уже решать. Резиновых сапог у нее точно не было.

Мысли устроить демарш с увольнением не возникало вообще. И дело даже не в том, что она за несколько лет привыкла к финансовой независимости и общей стабильности бытия. Просто пришло время сменить обстановку. Сменить хоть что-то в своей жизни. Она поедет, вернее полетит. А чертовщина сама по себе не так уж и страшна. Взять хоть тот телефон на стенке у Сварыкиных. Ну висел, ну исчез. Детство осталось за туманами и далями. Она больше не боится темноты!

Вертолет оказался огромной машиной армейского образца. Команда носила одинаковую униформу с логотипом «Нутридана». Аня даже представить себе не могла, что фирма имеет такие возможности. В чемодан все не уместилось, пришлось брать еще и дорожную сумку. Машина забрала ее от порога дома и сразу на аэродром. Никаких документов ей с собой не дали. А если там спросят, кто такая? Не спросят, успокоил зам по науке.

Его должность, похоже, являлась некой синекурой. Пристроил кто-то родственника в дочерний филиал, не исключено даже организовал для него ставку. Ни плана исследований, ни статей в научные журналы. Ту, которую в первый год работы написала Анна, можно было не считать. Мало того, что внеплановая, за нее вообще чуть с работы не выперли.

За три дня до отъезда позвонила Алиса Генриховна и велела быть. Времени с прошлого визита прошло достаточно, обиды забылись. Что взять со старого человека?

Газон, кусты и даже деревья оказались аккуратно подстрижены. Бабушка встретила внучку на веранде. По летнему времени стеклянные панели раздвинули. На столе стоял букет полевых цветов и две чашки.

– Садись, – велела Алиса Генриховна. – Я слышала, тебя отправляют на делянку.

– Почему ее все так называют?

– Все – это кто?

– Галина Георгиевна, зав отделом…

– А, эта. Она много чего знает, хорошо, хоть болтать, не приучена. Что она тебе наговорила?

– Ничего, – натурально удивилась Анна; не принимать же в серьез тот разговор в курилке.

– Лида, неси чай, – велела хозяйка.

На столе появился серебряный чайник, хрустальная сахарница и тяжелое керамическое блюдо с горячими пышками. Лидия Ивановна, как никогда радушно улыбалась гостье.

– Вот масло, вот мед. Угощайтесь.

– Спасибо.

Анна насторожилась. В последний путь ее, что ли провожают? Поневоле всплыли опасения Галины Георгиевны.

– Я тебе кое-что с собой дам.

Алиса Генриховна выложила на стол очешник, который, должно быть, помнил последнего генсека, если не предпоследнего. Аня протянула руку.

– Открывать можно только в темноте. Носить очки будешь ночью постоянно. И вот еще. Алиса Генриховна стянула с безымянного пальца кольцо с аметистом.