– Значит, так ты решила развлечься? – поинтересовался Мэлоун, окинув ее взглядом с ног до головы. На миг помрачнел, так что Эстелла испугалась: вдруг решит запереть ее на время в поместье или сделает еще что-нибудь, лишь бы остановить. Но он не стал, вместо этого сказал лишь: – Хорошо.

– То есть? – От удивления все слова вылетели у Эстеллы из головы.

– То есть ты права. Если там соберется весь Совет, то кто-то же должен представлять Илая. А если это всего лишь званый вечер, то сможешь развеять скуку. Только есть одно условие.

– Так и думала, – вздохнула Эстелла. – Что за условие?

– Обещай, что не станешь там провоцировать скандал.

Эстелла чуть не рассмеялась ему в лицо, накидывая на плечи легкий плащ.

– Могу и пообещать. Но мы ведь оба знаем, что это всего лишь слова.

Окинув ее взглядом с ног до головы, Мэлоун кивнул.

– Вижу. Хотя, как по мне, выглядишь восхитительно, но…

– Но вряд ли кто-то из приглашенных с этим согласится, – договорила Эстелла.

– Они, вообще-то, ясно дали понять, что не будут тебе рады. Знаешь, я их даже понимаю. К чему на празднике возмутительница спокойствия, которая порушила все многолетние традиции? И, похоже, намерена рушить дальше.

– Да, они бы, наверное, предпочли видеть там моих родителей, – фыркнула Эстелла. – Ладно, ладно, постараюсь быть паинькой. Обещать не стану, но сделаю все возможное.

Похоже, это не успокоило Мэлоуна, потому что он не сдвинулся с места. Что его не устраивает – тоже не говорил, и этим снова вызвал приступ раздражения. Эстелла наконец не выдержала:

– Что еще?

– Если собираешься быть паинькой, то может для начала оденешься подобающим образом? – предложил Мэлоун. – Иначе, боюсь, тебя могут принять за служанку и не пустят на праздник.

Пусть он и говорил с абсолютно серьезным лицом, но невозможно было не уловить издевки в этих словах. Выполнять просьбу, больше похожую на требование, совершенно расхотелось. Эстелла вспомнила данный самой себе зарок: больше никто и никогда не станет указывать, что ей делать.

– Скажи, чем Ратлины будут больше недовольны, – спросила она, нацепив самую милую улыбку, на которую была способна, – моим слишком простым нарядом или опозданием на праздник? Ах да, ты еще не слишком хорошо их знаешь. Так вот, к твоему сведению: однажды они прогнали трех служанок, которые накрыли обед на пять минут позже, чем полагалось.

Возразить на это Мэлоуну оказалось нечего, так что с картинным вздохом он открыл перед ней дверь повозки. Сказал лишь, понизив голос:

– Раз уж ты едешь туда в качестве жены Илая, нам придется и вести себя соответственно.

То есть никаких проявлений нежности друг к другу. Что ж, будет непросто, но ради того, чтобы подольше пробыть на намечающемся представлении, она была готова на это пойти.

– За меня не волнуйся, главное сам держи себя в руках, – усмехнулась Эстелла. С демонстративной соблазнительностью провела пальцем по губам и забралась в повозку. Гаруш, как ни странно, на этот раз залетел внутрь. Вцепился когтями в спинку сидения напротив и внимательно смотрел за каждым движением Эстеллы, не мигая. От этого стало жутковато, но она не подала виду. Спросила, наморщив нос:

– Ты же отлично знаешь, что я больше не могу быть в клетке. Должен меня понять. Хотя, – она махнула рукой и отвернулась к окну, за которым мелькал зеленые поля, – откуда бы тебе знать?

В следующий же момент пришлось поплатиться за свои слова. Гаруш не стал терпеть такого неуважения. Не предупреждая карканьем, больно клюнул ладонь. Эстелла ойкнула и отдернула руку. Посмотрела на нее, вздохнула:

– Ну вот, еще одна царапина будет. Спасибочки. – Она уже успела пожалеть, что не надела перчатки.