– Чего делать? – не понял атаман.

– Сейчас! – подмигнула Настя.

Соскочила с валуна, на котором они сидели, встала в позу, прищурилась и швырнула плоский камушек так, что он несколько раз отскочил от воды, оставляя на поверхности разбегающиеся круги.

– Вот так вот! Это блинчик!

– Не-е-е-е-т, это лягушка! – бурно возразил Ворон. – У нас это так называют. Я в детстве по четыре штуки, между прочим, выбивал.

– Ой, заливать! – фыркнула Настя. – Докажи!

Ворон тотчас нашёл подходящий по форме камушек, запустил, но в последний миг проклятая рана дала о себе знать – рука дрогнула, и камень, булькнув, утонул у самого берега.

– Хвастун! – поддразнила Дэини.

– Да это всё плечо! – горячился Ворон. – Вот, погоди, заживёт…

– Ну-ну… – она, смеясь, снова присела рядом, румянец горел на загорелом лице.

Настя умолкла, глядя на реку, добавила со вздохом:

– Меня Денис учил блинчики пускать, брат. Мы иногда от мамы тайком бегали на реку неподалёку от нашего дома. Она в городе грязная была, мусор всякий, купаться нельзя, а вот камушки покидать…

– А мы с Ланкой состязались… – припомнил Ворон. – Ну и, вдвоём против приятелей моих иногда. Тоже тайком, ясно-понятно. Речка у нас была чистая, но такая бурная, что нам одним туда носиться запрещали. Мама боялась, что потонем по дурости. А мы всё равно бегали. Отец за это мне хворостины давал, а Ланку грозился дома запереть до замужества… Но мы ж упрямые были, как…

– Вот и мы тоже, – улыбнулась Настя. – Так странно: разные миры, разные времена, а всё похоже. Такое чувство иногда, что мы в одном дворе выросли. Будто я тебя уже сто лет знаю…

Взгляды их внезапно встретились, и у Эливерта дыхание перехватило.

– Может… так оно и есть? – с трудом произнёс он, за усмешкой пытаясь скрыть охватившее его волнение. – А? Может, мы с тобой уже встречались?

– Где? Во сне? – фыркнула она.

– Во сне, – кивнул он почти серьёзно. – Почему бы и нет? Не помнишь, я как-то в твои сны заглядывал?

«Ну, давай, Ворон, давай! – заметалось в груди взволнованное сердце. – Расскажи ей всё! Расскажи правду!»

Он набрал в грудь побольше воздуха, подыскивая нужные слова…

– Нет, не помню такого! – качнула она головой, улыбнулась: – Тебя бы я точно запомнила!

Долгий взгляд глаза в глаза.

– Пойдём обратно, Ворон!

Она смущённо отвернулась и торопливо поднялась на ноги.

***

6. 6 В руках матери

– Вот и всё. Одевайся, да пойдём ужинать!

Миледи Вилирэн, закончив очередную перевязку, сполоснула руки в тазу, поджидая пока Эл натянет рубаху.

– Наконец и ты за один стол с нами сядешь…

Ворон галантно предложил хозяйке руку, припоминая заодно тонкости этикета, которые нужно соблюдать, когда сидишь за одним столом со знатью и играешь в благородного милорда.

Они неторопливо шли по коридору, и Ворон с радостью отмечал, что его уже не шатает, и в глазах не темнеет. У матери Даларда действительно волшебные руки.

– Миледи, я хотел попросить у вас прощения…

– За что, мальчик мой? – удивилась Вилирэн.

– Вы столько времени на меня тратите, а ведь вам с сыном наверняка хочется побыть, – виновато пояснил вифриец.

– Не стану кривить душой и говорить, что всё это не так, – усмехнулась женщина. – Конечно, ты прав, и мне хочется рядом с Далардом быть каждое мгновение, пока он здесь, со мной. Но сын мой, к счастью, жив и здоров! А тебе грозила беда. Я должна была помочь.

– Спасибо вам! Я этого не забуду. Вы всегда на любую мою помощь можете рассчитывать.

– Надеюсь, у меня не будет повода о ней просить. Хватит тебе и так уже испытаний. Столько шрамов, – вздохнула Вилирэн. – Ходишь по краю… Великая Битва при Эсендаре? Ты тоже сражался там, да?