Что-то такое Эл и предполагал. Однако его удивило, что такая строгая и умная женщина идёт на поводу у этого пропойцы.

– Отчего же не выгоните его? Ваш дом – ваш закон! Зачем вы с этим миритесь?

– Так ведь кузен! Не могу я так. Не пристало мне с родней скандалить, – пожала плечами хозяйка. – А Далард так редко дома бывает, что и не ведает ничего. Да и не хочу ввязывать его в это. Ах, всё это мелочи пустяшные, стоит ли об этом говорить!

Эливерт улыбнулся ей, уже решив для себя, что он это дело так не оставит.

– Может и мелочи, но они вас огорчают, миледи Вилирэн. А ваши прекрасные глаза не должна омрачать никакая печаль. Я что-нибудь придумаю, обещаю!

– Лучше поправляйся скорее! – Вилирэн погладила атамана по плечу. – Вот тогда и для печали у меня повода не будет. Миледи Анастэйсия, отдаю его в Ваши руки! Уж позаботьтесь!

***

Они вышли из прохладной тени ворот на жгучий солнцепёк. И Эл на миг остановился, залюбовавшись: ясное голубое небо, широкая лента дороги, золотая нива до горизонта, зелень луга, тихое зеркало реки. Такие яркие краски, такой простор!

– Куда пойдём? – Настя тоже с восторгом осматривалась.

Эл кивнул в сторону «сонной» реки.

– Давай к воде ближе спустимся! Там, на камнях, посидим. От воды свежестью веет. Хорошо!

Личико Рыжей мгновенно исказила тревога.

– А тебе жарко? У тебя, может, горячка опять начинается?

Она коснулась его лица прохладной ладонью, и Ворон едва удержался – так хотелось поцеловать её руку.

Усмехнулся по-доброму:

– А тебе разве не жарко? Солнце печёт так, словно мы на сковороде. Не волнуйся понапрасну!

– Не могу! Миледи, слышал, что сказала? – её зелёные глаза сверкали озорными искорками. – Отдала тебя в мои руки. Я не могу не оправдать её доверия.

– Это да! Это никак нельзя! – согласился Эливерт. И, склонившись ещё ближе, мечтательно выдохнул в её ушко: – Знаешь, а я не против снова оказаться в твоих нежных руках…

Настя обожгла таким взглядом, что он на мгновение даже о ранах своих забыл. Но тут же взяла себя в руки и, фыркнув, пригрозила шутливо:

– Ещё хоть слово об этом, и пойдёшь гулять один!

«Ладно, не хочешь о нас, тогда будем паясничать, как обычно, – мысленно вздохнул Ворон. – Только не сбегай! С тобой так хорошо!»

Эл ухмыльнулся в ответ:

– Как скажешь, мой сладкий сахар! Тогда давай поговорим… о погоде! Или о живописных окрестностях. Редкостная жара сегодня, не правда ли? Должно быть, к дождю. А тебе не кажется, что эти откормленные барашки удивительно гармонично вписываются в колоритную картину пастбища? Они прямо созданы для того, чтобы пастись на берегу этой наикрасивейшей реки, греясь в лучах этого восхитительного солнца, уплетая эту наивкуснейшую траву! Дабы мы могли в полной мере насладиться…

Настя смеялась звонко, пока он нёс какую-то околесицу, неторопливо спускаясь по тропинке к самому берегу.

– Перестань! Хватит меня смешить! – прорывалось иногда сквозь её хохот. – О, Небеса, да за что же мне всё это? Хватит!

А потом они сидели рядом на камнях. В тишине. Не говорили ничего. И даже мысли, казалось, растаяли и испарились в лучах раскалённого солнца. Смотрели на тихое движение ленивых, позеленевших вод, на степенных гусей, плескавшихся в камышовых зарослях.

Потом снова болтали о мелочах, о всякой ерунде. И Эл вдруг с удивлением понял, что, пожалуй, впервые в жизни вот так сидит и говорит обо всём на свете с женщиной, которую он жаждет. Ведь обычно все разговоры с дамами имели вполне определённую цель и должны были заканчиваться в постели.

Настя подобрала камушек, покрутила в изящных пальцах.

– А умеешь блинчик делать? – игриво усмехнулась Рыжая.