ЗАКЛИНАНИЯ спасают.

Страх хотя бы убавляют.

Спиридон Желтоцвет,

повредивший в бою

сильнейшую правую руку,

убрался от колдуна Леонтия

несолоно нахлебавшись.

Рука у тебя не согнется,

магия ее прежней не сделает!

Спиридон глаза не выпучивал,

не скандалил,

обиду, Леонтий тревожится, он на меня

затаил.

Наполненное камнями

ведро на меня с крыши сбросит?

Недейственно, но я прочитаю.

«Ты, ведро, не попадай!

Летишь – мимо пролетай!».

Елец двенадцатого века. В его статусе я ковырялся, дефекты в прежних определениях подмечал.

Поле для компромисса, она… а что касается событий почти тысячелетней давности, это поле…

Профиль у меня довольно медальный.

Удачная фотография, куда-то за горизонт я на ней, похоже, гляжу.

Снимали на водохранилище, тучи нас с той женщиной накрывали… поплавать мы не полезли. Опасаясь ливня, дачники разошлись, берег очистился, и мне бы ей… Ельцом владела Рязань.

Чернигов!

Основная масса ученых голов склоняется, вы подсчитайте, к Рязани.

А ты, Воробьев?

Я ухожу с берега, не насытившись…

ДУШОЙ стал я неспокоен.

Захожусь от пустяков.

Гремевшая ключами служанка

Леонтию поначалу не докучала.

Занимается хозяйством,

не прохлаждается,

менее, чем за минуту,

до крика она колдуна довела.

Ложись и лежи!

От обязанностей я тебя освобождаю!

Глина и наш новорожденный отпрыск

меня еще шумом измучают.

До их появления в свободные от работы

часы в тишине я желаю

купаться!

Всеми частями тела по мужскому вниманию она, утверждают, скучает.

Толкование у меня прямое – можно постучаться и познакомиться…

Мы с ней знакомы. На вятской резьбе по дереву она в институте сидит, ее посланную в Приднестровье статью, я помню, отвергли.

Разве она не замужем…

Достала меня моя порядочность, всегда меня что-нибудь останавливает!

ВЫПРАВЛЯЮ. Блеск свободы!

Разномастны те подходы.

Жаловавшийся

на постоянную сонливость Пигруша,

услышав приближающегося Леонтия,

притворился заснувшим.

Ты не спишь! – вскричал якобы

разозленный колдун. – За попытку обмануть

колдуна скирду-мирду тебе, скирда-мирду!

Небосвод упадет.

Огонь почернеет.

И сонливость отстанет.

Обдумывание устрашающей скирда-мирды

вдалеке от нее тебя будет держать.

Миллион рублей сумма для меня астрономическая. При этом я лично знаю людей, получающих в месяц приблизительно столько.

Наш ученый, живущий в Австралии, наш ученый, преподающий в Йеле…

И наш директор, подремывающий у себя в кабинете в двух этажах надо мной.

ОБРЫВАЮ разговор.

На таинственность упор.

Скромная на вид барыня

задала колдуну Леонтию

робкий вопрос.

А пролежав пять часов в глыбе льда,

вы, колдун, не замерзнете?

Мы, колдуны, промолвил Леонтий,

люди безусловно особенные.

В печке не горим, в озере не тонем,

кто-то, скажи, тебя надоумил

меня об этом спросить?

Самой интересно?

Тогда лукавить мне ни к чему.

И правду говорить тебе незачем.

Шнурки я завязывал сидя. Упрекнув себя в позе не по годам, в позе с задом на стуле, стоя я стал их завязывать. И какого лешего позу с прямыми ногами я предпочел…

Телефон у меня выпал.

Разбился!

Дорога ты горемычная, накопления совсем небольшие… не считаясь с тратами, класс я продемонстрирую, подержанный не куплю.

АДСКИМ басом запою.

И себя предохраню.

Гонения на торгующих в Новгороде

шведов

Леонтия от шведов не отвратили.

А что, обеспеченному шведу

я бы поколдовал.

Вошел бы раздетым по пояс,

нарисованные на груди треугольники

ему показал,

в каждой руке по трещотке.

Жутковатая Русь!

Ее сын с отклонениями!

Мое колдовство не устроит —

не осмелится швед неудовольствие мне

выражать.

Сложенными бумагами муху я не летально, улетела она после моего попадания. Я попал! Поддавшаяся охвату площадь поражена, насекомому конец без вариантов… силы мне не хватило? Я несколько вареный, кондиции не олимпионика Артопотона, бегуна с отягощением вроде статуи.