Они слишком отличались друг от друга. Давид был достаточно замкнутым человеком и больше времени проводил дома – общения ему с лихвой хватало в театре. Вика же, напротив, была душой компании, получая огромное удовольствие от внимания к своей персоне. Оставалось загадкой, как они смогли удержать отношения на протяжении полутора лет, являясь полными противоположностями. Впрочем, несмотря на все свои комплексы, Давид обладал особой харизмой и достаточно высоким интеллектом, и в те дни, когда ему удавалось выплыть из болота депрессии, они неплохо проводили время.

Сегодня был определённо не такой день, поэтому Давид посмотрел на часы и порадовался, что до встречи с Викой оставалось целых четыре часа. Он подумал, что возможно успеет прийти в себя, чтобы не случилось очередной ссоры или неуютного молчания по разным углам.

В этот момент от неё пришло сообщение:

«Сегодня идём в клуб, буду как обычно поздно и скорее всего в говно».

Давид улыбнулся – его девушка практически не пила, могла растянуть один коктейль на всю ночь, поэтому шутка показалась ему смешной.

Он ответил, что сразу постелет ей в ванной, чтобы она не заблевала постель, и через секунду получил в ответ смайлик с сердечками вместо глаз.

Настроение пошло в гору – этот вечер он проведет в одиночестве, что могло быть чудеснее? Тягостные чувства временно отошли на задний план, их сменила лёгкая эйфория. Он давно привык к подобным качелям своего настроения, какое-то время подозревая у себя биполярное расстройство, но психолог сказала поменьше ставить себе диагнозы по информации из интернета.

Поднявшись с кровати, Давид отправился на кухню, чтобы согреть чайник и выпить кофе с конфетами, которые периодически получал от зрителей.

Он размешивал сахар в чашке, когда зазвонил телефон.

– Привет, пап, – с улыбкой произнёс Давид. Общаться с отцом было проще, чем с мамой. – Ты там где, в Гренландии?

– Ага, на Южном полюсе, – пошутил в ответ отец. – Как сам?

– Да всё своим чередом. Лицедействую потихоньку.

– Всё в свои игрульки играешь? – Отец был достаточно равнодушен к увлечениям сына, но периодически острил на тему его выбора профессии.

– Я за эти игрульки деньги получаю. И конфеты.

– Сладкого много не ешь, попа слипнется.

– Как слипнется, так разлипнется. Мама сказала ты завтра уже дома будешь?

– Если дорога позволит. – Послышался звук зажигалки, отец затянулся. – Там у вас всё метёт?

– Ага, сегодня каша на дорогах. Ты там аккуратнее, особенно под Мончегорском. Гружёный поедешь?

– Да, в Москве под завязку забьют. Если повезёт, стащу ящик пива, грузчики на приёмке вечно домой некондицию тырят.

– От пива живот растёт.

– Я взрослый, у меня всё выросло, – хмыкнул отец. – Ладно, Давид, поеду в хостел, посплю перед дорогой. Как дома буду, можем в тот грузинский ресторанчик сгонять, шашлыка хочу, аж зубы скрипят.

– Маме только не говори, что пойдем не её еду есть, а то трагедия будет.

– Этого нам не нужно. Всё, давай, отключаюсь.

– Пока, пап.

Давид отхлебнул сладкий кофе и посмотрел за окно – снегопад продолжал накрывать город пушистым белоснежным потоком. Такая погода всегда вызывала в нём уютные чувства, особенно если находишься дома.

В следующую секунду в голову ударили воспоминания о разговоре с мамой, и душу Давида вновь занесло холодной вьюгой. Он шумно выдохнул и вернулся в комнату, чтобы лечь и забыться в сети.

Почти каждый день он чувствовал себя уставшим и истощённым. Внутри шла вечная борьба с терзавшими его чувствами, постоянной тревожностью и ощущением обречённости, что отнимало уйму сил. Каждый раз приходилось себя преодолевать, чтобы выполнять даже самую простую повседневную работу – сходить в магазин, помыться, приготовить поесть. Даже лёжа в кровати, у него периодически возникало желание лежать на ней ещё сильнее, как бы странно это не звучало, потому что даже так он не мог отдохнуть.