Однако возможно формально соблюдать все религиозные обряды и при этом вовсе не передать Богу полный контроль над своей жизнью. Более того, можно представить ситуацию, когда человек (скажем, живущий в глухой местности, где нет церкви) вполне исполняет волю Божью, не будучи официально «присоединён» к церковной общине. С другой стороны, бывает, что кто-то «идёт в другую церковь назло» или из корыстных побуждений – это в корне противоречит воле Божьей. Значит, приравнять акт самоотдачи к публичному исповеданию веры было бы неправильно и недостаточно.

4. Всегда ли это совпадает с решением вести филантропическую деятельность – жертвовать силы, время и деньги на благо общества?

(1 Кор. 13:3, первая часть; Мф. 6:2; Лк. 18:18—23)

Что бы мы ни отдавали людям – наше имущество, время, знания, – всё это может способствовать поиску и познанию Бога. Но действительно ли оно всегда ведёт к этому? «Если я раздам всё моё имение…» – пишет Павел, – «…а любви не имею, нет мне в том пользы» (1 Кор. 13:3). Можно жертвовать многим, оставаясь мотивированным лишь тщеславием или стремлением угодить себе. Более того, человек без денег, без особых интеллектуальных дарований или без крепкого здоровья не может ли он, выходит, исполнять волю Божью? Может – следовательно, и в этом случае акт самоотдачи нельзя сводить к одной лишь благотворительности. Иначе мы окажемся в ситуации, похожей на историю «богатого юноши» (Мф. 19:16—22), который, по сути, делал всё «правильное», но так и не впустил Бога по-настоящему в свою жизнь.

5. Всегда ли это одно и то же, что «добровольный выход на миссионерское поле» – посвящение себя служению в зарубежных миссиях?

(1 Кор. 13:3 (вторая часть))

Последним повелением Иисуса было принести Евангелие всем народам. С посвящением себя делу миссий часто связывают проявление высшей самоотверженности. Однако можно вспомнить случаи, когда жизнь человека на миссионерском поле завершилась моральным или служебным крахом. Истинно, во время решения «ехать на миссию» или «поселиться в определённом месте ради определённой нужды» человек может полностью передать себя Богу. Но важно подчеркнуть, что такое внешнее решение само по себе ещё не означает передачи всех сфер своего «я» Ему – гордости, скрытого греха, лени, неуважения к родителям, которые возражают против поездки. Более того, акт безоговорочной самоотдачи по логике вещей включает готовность не ехать на миссию, а, например, копать канавы, если того захочет Бог, ведь Его воля должна исполняться в бизнесе, в образовании, в юриспруденции, в медицине – где угодно, в любой точке мира, не меньше, чем в далёких краях.

Таким образом, приравнивать самоотдачу к добровольному миссионерскому решению – значит смешивать два разных понятия: (1) внутренний акт, который обязан лежать в основе любого призвания (и в родной стране, и за рубежом), и (2) внешнюю «географическую» сторону вопроса.

6. Акт самоотдачи

(2 Кор. 8:5; Мф. 11:28—29; Евр. 11:6; Откр. 3:20; Ин. 1:12, 5:40)

Итак, акт самоотдачи – это определённое, осознанное, личное соглашение между человеком и Богом, происходящее в глубине души, независимо от внешних обрядов, форм и служений. Никакие внешние действия, обряды или жертвы не могут его заменить. Человек добровольно отдаёт Богу полное право владеть его жизнью – и Бог входит в неё.

Иногда это происходит одновременно с таким внешним проявлением, как обращение, крещение, присоединение к церкви или добровольческий выбор; но необязательно. Вполне возможно совершить любой из вышеупомянутых шагов и не иметь настоящего решения следовать воле Божьей. Добродетельная жизнь, публичное исповедание и постоянное служение – это скорее последствия решения идти по воле Божьей, а не его заменитель. Без внутреннего, живого импульса «хочу делать волю Божью» все эти дела – всего лишь искусственные, тяжёлые человеческие усилия, а не здоровый, спонтанный и постоянный плод Духа.