Александр покачал головой. Анфиса! Это та барышня, которая каждому джентельмену ручку подаёт и кокетничает? Она? Ему в жены?

Не выдержав, Александр шагнул в столовую и широко улыбнулся тётушкам.

– Кого это вы нынче сватать собрались? Уж не дорогого ли моего кузена Аркадия?

Пелагея неодобрительно разглядывала несвежий вид племянника.

– Аркадия мы ещё успеем женить. Сейчас важнее тебе невесту отыскать.

– Мне хорошо живётся, тётушка.

– Не говори ерунды. Любому мужчине нужна жена. И потом, дядюшка твой совсем плох. Лекари ничего хорошего не предвещают. Вся эта усадьба тебе достанется, а ещё дядюшкин капитал. Вот только если не женишься, его брат всё унаследует, этот старый хрыч Петр. Он падок на богатства, и про хворь своего брата прознал. Завтра явится сюда… Какой невежда! Глаза бы мои его не видели!

– Но на ком же я женюсь? У меня нет невесты, – театрально всплеснув руками, делая вид, что ни о чём не догадывается, сказал Александр. – Или вы это для меня уже невесту подыскали, тётушка?

Акулина в безмолвной радости похлопала его догадке.

– Анфиса её звать. Красавица! – принялась рассказывать Пелагея. – Её руки сам принц хочет просить. Но мы опередим.

– Это, кажется, дочь князя Бездольного?

– Ах! Ты знаком с этой семьёй?

– Ну… в каком-то смысле…

– Так это же замечательно! Это же так хорошо! Скорее сосватаем тебя и сыграем свадьбу!

– Не спешите, тётушка. Не уверен, что Анфиса годится мне в жёны и…

– Это не обсуждается! – воскликнула Пелагея, стукнув ладошкой по столу. – В следующую субботу с божьей помощью мы примем у нас в усадьбе князя Бездольного с его дочерью. А годится тебе Анфиса или нет, не суть важно. Стерпится – слюбится. И если хочешь чай, прошу тебя, дорогой, сначала переоденься. И где ты только был!

Поднимаясь к себе, Александр пытался бороться с противоречивыми чувствами. Жениться не было никакого желания. И на ком! Анфиса Бездольная может быть хоть княжной, хоть королевой. Эта не та девушка, с которой он хотел бы состариться. Но с другой стороны, приезд Петра Луговского, брата не только его дяди, но и отца, настораживал, приводил в смятение. У него все права отобрать усадьбу и дело семьи. Если он это сделает, то пустит всю семью по миру.

Этого нельзя было допустить.

Уже четыре дня Варя исправно работала во спасение сада старого храма. Изучила всю территорию, вычистила землю от сорняков и сухой травы. В конце дня получала плату и бежала на рынок. Жизнь сладкой не казалась, но жить стало легче.

Очередной рабочий день подходил к концу. Варя увлечённо стригла кустарник, напевая под нос весёлую песенку. Косынка сползла на плечи, но поправить она её не могла, руки в земле были. Золотые пряди выбились из причёски и закрывали её щёки. Казалось, ветер пел песни вместе с ней и пританцовывал.

Александр наблюдал за ней недолгое время, затем осмелился подойти ближе. Но Варя никого не ожидала увидеть, поэтому завизжала в испуге.

– Ах, божечки мои! Сударь! Ох, у меня сердце в пятки ушло. Нельзя же так!

– Ни в коем случае не хотел вас напугать, Варвара. Прошу прощения, – он чуть склонил голову в почтении. – Как я могу искупить свою вину?

– Ну что вы, сударь, – засмущавшись, Варя отвернулась. – Уже всё прошло. Сама виновата, увлеклась.

– Вам не холодно?

– Что? Нет, конечно. Лето на дворе!

– Не больно?

Девушка совсем растерялась. Почему ей должно быть больно?

– Нет, сударь. К чему эти вопросы?

– Дело в том, что мне тяжело смотреть на ваши босые ножки. Не поймите меня превратно, но в этой земле может прятаться что угодно. Стекло, острые камни, колючки. Но хуже, если ваши миниатюрные ступни укусит какой-нибудь неведомый жук.