Все оказалось не так. На лесной поляне на небольшой возвышенности располагалась круглая площадка, ограниченная по периметру глубокой канавкой и невысокой каменной стеной, составленной из крупного булыжника. Через канавку был переброшен мостик, который как бы выступал связующим звеном между миром людей и местом встречи с богами, куда допускались только посвященные.

Слева от алтарной площадки на небольшом удалении находился невысокий шалаш, покрытый хвойным лапником, куда была протоптана едва заметная тропинка. Он почти примыкал к капищу, и казалось, составлял с ним единое целое, отделяясь от него только невысокой каменной преградой.

Справа от нее располагалась небольшая роща из молодых дубков, среди которых были хаотично разбросаны крупные черные камни. В отличие от леса, по которому мы шли, здесь чувствовалось, что эти деревья не выросли сами по себе, а специально посажены в определенном порядке и за ними постоянно ухаживают.

Центральное место на площадке занимал прямоугольный плоский черный валун площадью около четырех квадратных метров, метровой высоты, с высеченным на нем стилизованным изображением солнца и какими-то рунными знаками по периметру. За ним поднимались идолы, три каменных столба высотой примерно в полтора человеческих роста. На среднем столбе был изображен солярный знак – круг с вписанной в него восьмилучевой свастикой, тогда как на боковых стелах были мастерски вырезаны фигуры мужчины и женщины: женщина держала в руках рог и посох, мужчина – меч и молнии. Лица идолов были обращены на восток, и мне показалось, что они, как и вся природа вокруг, искренне радуются восходу.

Перед черной плитой находилось место проведения ритуалов – гладкая ровная площадка, замощенная притертыми друг к другу продолговатыми каменными блоками. Рядом, слева от алтарного камня, располагалась каменная чаша, до краев заполненная прозрачной водой, которая тонкой струйкой стекала вниз, на лежащие камни. Справа из камней был устроен малый жертвенник, на котором еще виднелись остатки кострища и угадывались обгорелые фрагменты костей и перья какой-то птицы. Чуть дальше, за малым жертвенником, ближе к роще, в неглубокой, но весьма широкой яме была сложена высокая поленница дров – вероятно, для принесения в жертву крупных животных и людей.

Взглянув на готовый принять новую жертву деревянный помост, я почувствовал себя крайне неуютно. Меня впечатлили деловитость и хозяйский подход к своим обязанностям Гелиодора. Шутки кончились! Если раньше встречу с богами я мог воспринимать как фигуру речи, теперь это действие встало передо мной вполне зримой картиной.

Волхв обошел по периметру капище и рассыпал по канавке из принесенного мешочка порошок. Сложно было не заметить его уверенные действия, с которыми производились необходимые приготовления. Он с какими-то заговорами специальной тряпочкой протер лики идолов, а после и сам алтарный камень. Затем принес хворост и зажег огонь в малом жертвеннике. Когда огонь разгорелся, Гелиодор над черным камнем принес в жертву петуха, оросив кровью изображение солнца на алтаре и помазав ею губы каменным истуканам, сопровождая это призывом к богам изъявить свою волю в будущем ритуале. Саму тушку птицы он бросил в огонь малого жертвенника, добавив во вспыхнувшее пламя хлеб и мед, которые достал из поклажи Йона, сопровождая это непрерывным бормотанием то ли заговоров, то ли молитв.

После получения каких-то сигналов от своих каменных собеседников волхв пригласил меня на площадку перед алтарем, заставил там опуститься на колени и положить руки на выбитые изображения лучей солнца на камне, еще липкие от не успевшей свернуться крови петуха. Когда я выполнил это требование, волхв обратился с длинной речью к Перуну и Живе, богу – покровителю воинов и богине жизни, сообщая им о моем иномирном происхождении, и просьбой определить мою дальнейшую судьбу. После его слов алтарный камень потеплел и слегка засветился голубоватым цветом, а канавка вокруг капища вспыхнула ярким пламенем, отгородив нас огненной стеной от зрителей и окружающего мира. Мне вдруг показалось, что каменные идолы начали оживать и внимательно всматриваться в меня. Неожиданно, как будто из тумана, рядом с алтарем появились мощный воин, одетый в золотой доспех и прекрасная золотоволосая девушка в голубом сарафане. Девушка взмахнула рукой и тут же у меня перед глазами закрутилась карусель из эпизодов прожитой жизни: школа, институт, служба в Вооруженных силах, командировка в Чечню, работа в полиции… Через некоторое время все завершилось, а окружающая действительность вновь вернулась к своему первоначальному состоянию. Огонь в канавке погас, гости исчезли, идолы снова стали неподвижно-величественны и суровы. Не знаю почему, но у меня в этот момент появилась уверенность, что этот мир меня не отверг.