Метрах в пятидесяти от них, на дороге, друг против друга, стояли орёл и суслик. Все увидели такое, чего никогда никто не видел, потому что и такого не должно быть никогда. Орёл в степи всегда был охотником, а суслик добычей. Пока орёл кружит высоко в небе, можно за степь быть спокойным, а значит, законы природы для всех остаются такими, какими их установил Создатель и другому не бывать. А тут… стоят, качаются, как два другана с похмелья – суслик и орёл, беседуют. По виду, так отношения выясняют, что почём, да что и как тут, в степи, на полном серьёзе, вроде. А кто тут хозяин!

– Не, мужики, что делается, а! А суслик-то как, как моя стоит, руки в боки!

– Сдохнуть можно! Ну, додумались, да. а, стоят, как друганы… Делят чего ни то? – Петро едва не поперхнулся десятью каплями.

А Кожахмет бледнел всё больше и больше, тёр усиленно глаза, потом нарвал травы и вытер лоб.

– Э..э, совсем плохо дело, однако, – сказал он и погрозил пальцем в небо. – Отец говорил, дед говорил, его дед так говорил… Ой бай-яй!

– Не тяни, Кожа, что они тебе говорили, может они тоже такого не видели, – подмигнул Фёдор.

– Э..э, дед моего деда тоже говорил, что мир поломается, когда вода уйдёт совсем глубоко, а рыба вылезет на берег и как заяц прыгать будет. Когда волк придёт к человеку и скажет – давай пацана твоего, теперь волчонком будет он! Ворон наглый шибко станет, прилетит, сядет на голову, э. э, скажет, давай глаз выклюю, смотреть теперь некуда тебе. Гордый орёл будет разводить руки и суслика шибко бояться, да? Точно, как баба худая станет орёл. Мужики, конец света будет, однако.

– Сам ты, как баба разнылся! – крикнул кто-то.

– Не скажи так, наши старики дело знали. Орёл не должен с сусликом калякать. Не по закону это, прав, Кожа, – важно заметил Степан. – А то как получается, кто-то ломает нашу жизнь, а у нас забыли спросить, согласные мы или как.

– Нас, друганы, давно никто не спрашивает. При советской власти хоть собрания проводили, вот, как щас помню, на одном я предложил свет провести в свинарник, ну, чтобы свиньям светло было, чтобы поросят нормально поросили. Они не как люди, в темноте ни один хряк на свинью не полезет, – вспомнил Фёдор.

Мальчишки с палками и воплями побежали к странной парочке. Суслик моментально юркнул в густые зарослях конопли, а орёл проковылял пару метров, неуклюже присел, в два прыжка тяжело оттолкнулся и медленно ушел в небо. И никто ничего не понял, что же это было. Дальше Кожа шёл, то и дело оглядывался и бормотал: – Отец мой говорил, дед так говорил, его дед тоже так говорил… Ой бай-яй. Конец нам приходит скоро.

Степан предложил Коже больше не наливать, он пить не научился.

Компания стала подходить к зарослям полыни, когда пацаны заорали:

– Ведро ту. ут, ведро. о! Цинковое, целое, и ни одной дырки нету!

Сломя голову, они бежали навстречу мужикам, размахивая вещественным доказательством. Тут и мужики остановились, и в полной тишине стали рассматривать ведро.

– Новьё, мужики. Это… как это получается. Это получается – всё не так!

– Ты же сказал… в решето изгрызла? – один за другим, как семечки, сыпались вопросы.

Андрей удивленно осмотрел, даже сунул голову внутрь ведра, и что-то там глухо промычал.

– Н..у, так и… Да. а, бля бу! Бывает же, едрит твою в ангидрид. Затянуло уже дырки-то! Ну, друганы..ы.

Невдалеке опять громко загалдели мальчишки, скрылись в траве, потом выскочили. Они бежали и махали целехонькой тяпкой.

– Такие, значица, дела получились! Значица, что ты нам, ангидрид, едрит… твою, решил своим кровным друганам мозги скомпос. стрировать, да?

– Так наливай, не боись! – решительно заявил Андрей. – Ща мы тут и р. раз. брёмся до стака… стаканально. И всё!