Военно-теоретический контекст XV-XVII вв. В своем стремлении к рационализации и относительной «математизации» военного искусства Монтекукколи двигался по дороге, уже основательно проторенной предшественниками. Как справедливо заметил Лураги, встав на службу Габсбургам, Раймондо «вступил в среду, пропитанную итальянской военной традицией… Эта традиция, в соответствии с духом культуры эпохи Возрождения, состояла из двух превосходно сбалансированных полюсов: мышления и действия. Военная доктрина и профессионализм гармонично слились с тем рационализмом, который уклонялся от обыденности и ремесленничества и имел тенденцию поднимать все теоретические и практические ценности до уровня искусства и науки»[218]. Появление огромного количества литературы о войне в эпоху Раннего Нового времени считается одной из характерных тенденций «военной революции»[219]. Постепенно сложился условный идеал военного ученого, объединившего в себе изучение литературы и военный опыт. Именно такой идеал находят в творчестве Монтекукколи[220].

После изобретения книгопечатания стараниями Иоганна Гутенберга, поток публикаций на военнотеоретическую тематику не заставил себя долго ждать. Итальянские авторы сразу же захватили лидерство в этой области, поскольку первым вышедшим из-под печатного станка военным трактатом считается «De re militari» Роберто Вальтурио (1472 г.)[221]. Согласно Лураги, в Италии раньше, чем где-либо еще, наука и военное искусство получили систематическое и рациональное рассмотрение, а итальянские военные писатели разработали все фундаментальные концепции современного военного искусства и являлись самими читаемыми[222]. Так, в одной только Венеции между 1492 и 1570 гг. были изданы 145 книг, в то время как во всей Испании – 31[223]. Согласно перечню, составленному Морисом Коклом, к 1642 г. из 460 изданий на военную тематику (не считая книг на английском), 245 принадлежали итальянским авторам; а среди 166 английских книг 12 являлись переводами итальянских работ. Наибольшее представительство итальянские авторы получили в области военного искусства в целом (91 из 157 книг), военной архитектуры (50 из 71), артиллерии (23 из 43) и фехтования (12 из 21)[224]. Авторитет итальянской военно-теоретической «школы» стал настолько велик, что некий Якопо Акончо, автор трактата о фортификации, не имевший при этом соответствующего военного опыта, смог прослыть в Англии экспертом просто в силу своей этнической принадлежности[225]. Развитие научно-технического знания настоятельно требовало подготовки специалистов в области фортификации, артиллерии, баллистики, пиротехники и т.д. Вот почему военные трактаты раннего Нового времени по своей проблематике стали четко разделяться на труды, посвященные исключительно стратегии (командованию армиями), и на своеобразные учебные пособия или справочники, способные снабдить офицеров и инженеров техническими знаниями[226]. В 1521 г. вышел первый трактат, носящий технический характер – о том, как оборонять и укреплять город с помощью бастионов, артиллерии, завоевывать город, строить батальоны и т.д. («Libro continente appartenentie ad capitanij: retenere et fortificare una cita con bastioni…»[227]). Автором данной «очень полезной работы» (как скромно указано в ее длинном названии) также выступил итальянец – Джован Баттиста делла Валле. Во второй половине XVI в. количество специализированных технического характера выросло еще больше, со все более возрастающей тенденцией к увлечению арифметическими и геометрическими операциями[228]. Роту количества подобных трактатов еще больше поспособствовала «математическая революция» 1620-х гг.[229] Специальной работой по фортификации отметился даже Галилео Галилей. Помимо данного направления, примерно с 1560 г., в результате религиозных войн, появилась новая волна трактатов, адресованных монархам о том, как править. «Такие сочинения стали «суррогатом экспертизы», и в них доминировал «самозваный эксперт», который объединил теорию и практику»[230].