Мастера своего дела ловко, словно паук паутину, плетут петлю за петлей размером не больше игольного ушка, создавая тончайшие цепочки, которые соединяют друг с другом, придавая нужную форму. После чего повторяют весь процесс заново и накладывают слой за слоем, добиваясь необходимой плотности, перебарщивать с которой или наоборот, не доделать, так же было опасно для жизни носителя.

Напоследок униформа украшается кожаными вставками. Узор выполняется на усмотрение кузнеца или по особому заказу. Подводя итог, не трудно догадаться, что право на такую форму нужно заслужить, доказав преданность деревне и немалую выносливость».

Заметки о феровой броне из учебника академии третьего курса.

– За пять лет я не приблизился ни на шаг, отец. Я побывал уже в стольких местах, прочел так много текстов, что и не счесть, – тихо проговаривал Герас, сидя на коленях возле могилы семнадцатого Верховного мастера Утар.

Вокруг стояла тишина. Даже ночные насекомые остановили свое стрекотание и замолкли, словно вслушивались в слова старейшины.

– Я боюсь, что ты совершил ошибку. Мне не по силам остановить это. – Он возложил свежий букет белых цветов, оставив его рядом с немногочисленными остальными, принесенными на днях жителями деревни. – Я совсем не понимаю, за что мне хвататься и что я должен сделать. Все так расплывчато… Как быть и за кем следить? Посмотри, сколько детей растет в деревне! И каждый по-своему уникален. Хоть мне и кажется, что ты говорил об одном ребенке, очень особенном и важном для меня, но, что если это только мои догадки и я всего лишь заблуждаюсь? Игнис сильна не по годам, – Герас утер влагу со лба. Несмотря на ночное время, воздух был теплым и душным. Приближалась сильная гроза. – Но все эти годы я никуда ее не выпускал дальше окрестностей нашей деревни, чтобы она ненароком не столкнулась с теми, о ком ты говорил. Старался обучать так, чтобы слухи об ее навыках не поползли по всей округе, привлекая лишнее внимание мастеров других деревень. Но она все равно старается сделать все наоборот. Пытается показать себя лучшей абсолютно во всем. Она так и хочет доказать мне, что на нее можно положиться. Мне так тяжело, отец. Я собственными руками сдерживаю бутон, трепетно старающийся раскрыться во всю свою красоту. Заставляю его расти так, как это нужно мне. Разве это честно? Но даже после всего этого, я все равно ощущаю, будто делаю что-то неправильно. Что даже это не сможет спасти ее от беды. Подскажи мне, отец, как уберечь Игнис от возможной угрозы? Прошу, дай мне какой-нибудь знак, подсказку, хоть что-нибудь, что поможет мне найти ответы! – Старейшина положил ладонь на плиту и та отозвалась ему лишь покалывающей кожу прохладой. – Почему же ты доверил это мне?

Так и не дождавшись ответа, Герас поднялся с колен. Забрав свой плащ, повешенный на ограду, он направился домой.

Старейшина вернулся уже далеко за полночь. На самом пороге его встретила безмолвная тьма. По привычке он легко повесил ключ на короткий, торчащий из стены, деревянный колышек и снял туго затянутую обувь. Пробравшись на ощупь по стенам сначала до своей небольшой спаленки, мастер повесил плащ, на высокую вешалку штатив в углу и снял броню, испачканную сажей, грязью и травой, оставшись в тканевой одежде против натирания жесткими краями феровой защиты.

Выйдя из своей спальни, он на цыпочках прокрался к двери по соседству, тихо ее приоткрыл и стал всматриваться в практически непроглядную черноту, которой тусклый лунный свет, льющийся из окна, не давал полностью захватить все пространство комнаты. Глаза его уже попривыкли к темноте, потому он с легкостью определил контуры невысокой покачивающийся в такт дыханию горки. Улыбнувшись и удовлетворенно кивнув самому себе, он так же тихо закрыл за собой дверь.