– А нахрена ты вообще ходил спрашивать?! Лучше бы ты сначала меня спросил!

– Ага, чтобы ты опять начала ломаться и строить из себя принцессу, к которой шут сватается?! Мало я тут перед тобой распинался?! Впрочем, теперь можешь расслабиться – не бывать тебе замужем! Да, Никодимушка? Скажи ей то, что сказал мне!

Поп продолжал хвататься за Наткины ноги, но она брезгливо отступила в сторону, и он, потеряв опору, плюхнулся на четвереньки. Плаксиво заголосил:

– А я-то при чём?! Я разве что-то решаю? Я такой же здесь невольник, как и вы! За что гнобите?!

– А на кой ты к халатам побежал? – Клим снова шагнул к Никодиму и тот затравленно взвыл, припадая к половицам, – От тебя требовалось только нас обвенчать и ничего больше!

– Не могу я без спросу! Права не имею! Мне строго-настрого велено обо всём проверяющего в известность ставить, иначе…

– Иначе что? В лабу отправят? Не получится больше в церкви отсиживаться, да важную шишку из себя строить? – Клим вытянул губы трубочкой и метко плюнул прямо на сгорбленную поповскую спину, – Крыса! Всё на чужом горе выехать норовишь!

– Убирайся, я тебе сказала! – Натка вовсе не была так зла на своего настойчивого ухажёра, как пыталась показать, но боялась, что тот не успокоится и тогда прямо в её уютной чистой избушке произойдёт непоправимое, за что наверняка потом очень строго спросят со всех.

Однако Клим уже потерял к Никодиму всякий интерес. Вместо этого долгим взглядом посмотрел Натке в глаза и ровно произнёс.

– Я уберусь. И больше мы наверно не увидимся. Но сейчас, уж будь добра, выслушай. Поп сказал, что тебе не разрешено выходить замуж якобы потому, что ты уже отказалась от этого, сделала свой выбор. Но таких правил здесь никогда не было! Другие женщины меняли своё решение уже после первых тестов, и никто им не препятствовал. А в твоём случае что-то нечисто. Ты зачем-то нужна халатам в лабе, им это важнее, чем новые дети в Колдырях. Я заманил попа сюда, хотел выведать правду, но по ходу жирная крыса и впрямь не знает больше того, что ему дозволено. В общем… будь осторожна.

Клим шагнул к дверям и начал одеваться, пока Натка растерянно переводила взгляд с него на всё ещё сидящего на полу Никодима, и обратно.

– Это правда? Мне запретили выходить замуж?

– Да, – прохныкал поп, – Но я не знаю почему! Мне ничего не объясняют, как и вам! Сказали нет – значит нет, и всё!

Клим уже обулся и держался на ручку двери. Но не уходил, а с непонятной печалью смотрел на Натку. И она, решив, что наверняка накал страстей миновал, уже хотела предложить ему остаться, чтобы вместе обмозговать сложившуюся ситуацию, когда он заговорил первым.

– Халаты только одного не учли. Чтобы родить ребёнка – венчаться не обязательно. Беременную всё равно на тесты не потащат. Сечёшь?

Натка прищурилась. Желание оставить Клима в гостях испарилось без следа.

– Ты мне сейчас предлагаешь просто начать трахаться, чтобы залететь?

– Дура ты, – это прозвучало без злости – устало, – Я тебе путь к спасению подсказываю. Не хлопай ушами, а то добром этот интерес халатов к тебе не кончится. Я же говорил про…

Клим осёкся, быстро глянул на Никодима, и продолжил уже иначе:

– Ты помнишь про кого. Тогда всё так же мило начиналось: продукты, шмотки… а закончилось сама знаешь чем.

Натка открыла рот, чтобы всё-таки попросить Клима не уходить вот так, но он уже шагнул за дверь, бросив на неё последний, полный горечи взгляд.

«Я, лёжа в дурке, увидел снайпера на крыше дома, причем дом был далеко, кусок крыши виднелся в окне, но я видел всё в увеличенном виде и слышал каждое слово. Видел мимику их лиц, безусловно это были хорваты, потому что я перед этим отдыхал в Хорватии и там начал бухать, конечно я узнал там какие то секреты и меня теперь должны убить. Я почувствовал, что-то неладное – дурка, снайперы – и попытался отнестись к этому скептически, но вдруг на соседней койке у пациента башка разлетается! И я слышу голос снайпера: „Бля, кажись в другого попал!“ Я не закричал, я завизжал как баба, сунул голову под подушку и слышу голос снайпера: „Залёг, не вижу, матерый, тертый калач, пойду, его ножом убью“ И каково же мое удивление – я вижу и слышу их приближение к палате! Чем кончилось не помню, провалился я куда-то, врачи видно кино прервали»